Научная журналистика как составная часть знаний и умений любого ученого. Учебник по научно-популярной журналистике - [66]
Как всегда в таких случаях, остается лишь поскрести по сусекам памяти: что еще стало известно в последнее время, о чем еще не раструбили газеты и журналы? Может быть, новые факты помогут ответить на старые вопросы?
Наталья Николаевна Трауготт перечислила самые последние наблюдения, которые удалось сделать в лаборатории. Правое полушарие оказалось способным выполнять еще одну операцию – выделять сообщение на фоне шума или искажений. Рисунок, затемненный другими линиями, гласные и согласные, забиваемые посторонними звуками или же пропущенные через фильтры, срезающие целый ряд частот, – «правый мозг» читает это с загадочной легкостью. Складывается необъяснимая ситуация. Если речь без помех, то правое полушарие как бы мешает, его полезно отключить, но появились помехи, и оно, наоборот, берет нагрузку на себя.
Ставили и такой опыт. Под гипнозом человек должен повторять слова, которые произносит не сам гипнотизер, а некий человек, участвовавший в эксперименте с самого начала и бывший, таким образом, лишь в частичном контакте с испытуемым. Слово «море» не повторяется, но в ответ слышится: «Вы сказали о чем-то большом, широком». Слово «дом» вызывает другой отклик: «Что-то очень приятное, надежное». Приблизительно так ведет себя и больной после правого шока: слово теряет для него предметную отнесенность, но вызывает широкий круг ассоциаций. Снова неясно: чем гипноз сходен с отключением правого полушария?
Оценкой длительности событий и интервалов между ними, как выяснилось, ведает левое полушарие. Но какой намек скрывается тут? С другой стороны, и с длительностью этой не все так просто. Мысль накладывать электроды при одностороннем шоке на разные части полушария оказалась плодотворной. Обнаружилось поразительное явление. Если электроток угнетает работу лобных долей правого полушария, возникает феномен хроногенного растормаживания: человек начинает сознавать себя как бы перенесенным в свое далекое прошлое и лишь через 10–15 минут постепенно возвращается в свое истинное время. Сегодняшний довольно пожилой инженер чувствует себя студентом, называет свой старый адрес той поры. Через несколько минут он уже дипломник со всеми заботами этого периода – и так далее. Интересно, что это растормаживание касается также патологических состояний мозга. Одна больная, например, «вернувшись» в свои двадцать лет, вернула и свой тяжелейший галлюционоз, которым страдала в молодости, вылеченный впоследствии, казалось бы, без следа.
Ну и что? Нижутся ли все эти факты на единый шампур – говорят они о чем-то одном, определенном, или же представляют собой просто некую интеллектуальную окрошку? Позволяют ли они хоть как-то подобраться к ответу на главные вопросы? Так что же все-таки царит в мозге – диктатура одной его половины или демократия, при которой выбирается более разумное решение, предложенное одной из них? Кто они, два полушария, в повседневной жизни и работе – друзья-помощники или враги-соперники? Да и сама конструкция мозга, состоящего из двух симметричных частей, – излишество это или необходимость? И наконец, два у нас мозга, один или, быть может, вообще ни одного?
Все, что известно сегодня о правом и левом мозге, можно попробовать уложить в рамки весьма простой и естественной концепции. Вовсе не случайно человеческий детеныш приходит в мир «двуправополушарным». Биогенетический закон Геккеля – Мюллера гласит, что индивидуальное развитие любого организма в сжатом виде демонстрирует эволюцию его далеких предков. Последовательное становление функций мозга во время жизни одного человека – в филогенезе – рассказывает о том, что происходило во время развития человечества – в онтогенезе. Получается, что правое полушарие – древнее образование, а левое – сравнительно недавнее приобретение человечества. И сразу многое становится понятным.
Гуление и лепет младенцев умиляют родителей тем, что в них явственно прослушиваются интонации, свойственные взрослым. Исследования Р. Тонковой-Ямпольской показали, что ребенок и в самом деле задолго до того, как научится понимать первое слово, вполне правильно реагирует на интонацию и голос, ему доступна несловесная часть речи, связанная, как известно, с правым полушарием. Высшие животные, ведущие стадный образ жизни, тоже ведь передают друг другу различные сигналы именно с помощью интонационных модуляций, этого древнейшего канала связи.
Новорожденный пищит, хмурится и плачет в первые же мгновения своей жизни, улыбаться он начинает недели спустя. Логично: правое полушарие несет в себе древнюю память о необычайно сложной жизни, требовавшей постоянной напряженности, готовности к мгновенным действиям, о страхе, который вызывало почти любое природное явление. Где тут было предаваться блаженству! О том, что отрицательные эмоции пришли к людям раньше положительных, свидетельствуют и наблюдения Н. Н. Трауготт. Изучая закономерности угнетения и восстановления различных психических функций, она установила общее правило: позже других выключаются и раньше всех вновь вступают в работу наиболее древние виды психической деятельности. Так вот, первыми исчезают положительные эмоции, первыми восстанавливаются отрицательные. Эволюция, получается, кроме всех прочих благ, принесла нам и искусство радоваться бытию.
