Научная журналистика как составная часть знаний и умений любого ученого. Учебник по научно-популярной журналистике - [55]
Разговор этот состоялся в пятницу, а в понедельник мне на стол положили большой конверт, разрезав который, я сразу же увидел, что спасен. К долгожданной второй половине рассказа о левом и правом полушариях приложено было еще и небольшое послание. Отложив его пока в сторону, я стал читать текст статьи – желание узнать, чем же закончил автор свою историю, снедало меня.
Немного тренировки. Небольшое усилие. И главное, чуть-чуть воображения. Устроим себе мысленно пробу Вада. Разумеется, левостороннюю.
Этот японец днем и ночью представлял себе анатомический атлас. Иначе как бы он додумался, что можно легко и просто выключить одно полушарие? К каждому идет своя артерия, питающая его кровью. Значит, стоит ввести в одну из них снотворное… Так, набираем в шприц барбитурат. Осторожно вонзаем иглу. Нажимаем поршень. Левая половина затихает. Засыпает. Выключается.
И сразу изменяется мир вокруг.
Первое и самое непонятное: вдруг безо всякой причины портится настроение. Приходит раздражительность, недовольство. Будто ранней весной, когда кровь кипит. Все неопределенно. Расплывчато. Речь затрудняется. Сложнее подбирать слова. Особенно глаголы и происшедшие от них существительные. Начинаешь говорить короткими, рублеными фразами. Словно посылаешь телеграммы. Слух остается прежним. Но слова почему-то не удается расслышать. Хотя жужжание мухи, куда более тихое, улавливается прекрасно. Вообще говорить совсем не хочется. Когда обращаются с вопросом, первое время этого даже не замечаешь. Из памяти вдруг исчезают все премудрости, накопленные за годы учебы. Почти невозможным становится запоминать слова. Да они и не нужны. Мир обходится без слов.
Но зато как резко обостряется восприятие обычного, несловесного мира. В пении птиц слышно и понятно каждое коленце. Каждая рулада. Даже автомобильный двигатель заговорил о своих бедах.
Вот стучат клапана. Вот полязгивает цепь. Вот посвистывает где-то около карбюратора воздух. Всякий предмет приобретает свое собственное лицо. У этой чашки чуть расплылся кобальт. У той – рисунок немного другой. Ну а эта и вовсе не гжельская, а просто синяя с белым. Слова, конечно, ускользают из памяти. Да и смысл их не всегда ясен. Но сколь много говорит интонация, с которой они сказаны. Тембр голоса – вот это не забывается никогда. Мир наполняется музыкой. Красками. Деталями. Милыми штрихами. Он ощущается остро и четко. Ты живешь «сейчас» и «здесь».
Идея Вада чисто логическая. Поскольку стоит задача отключить лишь одно из полушарий, то, следовательно, надо определить, в чем они отличаются, чтобы на этой разнице сыграть. Именно так, идя строго аналитическим путем, он вспомнил о двух сонных артериях, а далее решение тривиально. Проба Вада, кстати, совсем не безболезненна, притом усыпление полушария длится всего около минуты – едва ли стоит «устраивать» ее себе, разве что мысленно. Есть ведь и другие способы «прослушать» работу полушарий по отдельности. Например, дихотические тесты. Они тоже основаны на четком понимании строения мозга. Известно, что правое ухо и правое поле зрения связаны более мощными путями с левым полушарием, а левое ухо и левое поле зрения – с правым. Если одновременно предъявить правым и левым органам чувств разный материал, то можно многое сказать о деятельности каждого полушария. Это и есть дихотическая проба. Когда в наушниках одновременно звучат два разных слова, у большинства здоровых людей наблюдается «эффект правого уха»: они воспринимают лишь то, что услышали справа. Но если в тех же условиях конкуренции двух полушарий дается наглядный, а не словесный материал – геометрические фигуры, а не буквы или слова, – то испытуемый демонстрирует «эффект левого глаза»: он распознает лишь то, что экспериментатор размещает в его левом поле зрения.
Есть, однако, еще один чрезвычайно удобный способ заставить большие полушария мозга действовать поодиночке. Точное название его – «односторонний электросудорожный шок». Электрический ток подается на одну половину мозга, и она отключается. Исторически сложилось так, что из осторожности начали с правого полушария, считая его менее важным. Будет логично, если мы не станем нарушать традиции. Приготовились? Включаем ток.
…Четким, прозрачно-ясным становится мир. Следствия вытекают из причин с полной очевидностью, сами просятся на язык точные, чеканные формулировки. Легко и радостно на душе, словно солнечной осенью, ход логических построений не замутнен ничем, в голове хрустальное спокойствие, кровь течет медленно и ровно, быть может, слегка свежо, но это лишь помогает думать. Мозг спешит проникнуть в мысль собеседника, легко схватывает каждое его слово, даже произнесенное шепотом. Единственно, что слегка раздражает, – никому не нужное гримасничание и нелепые жесты, которыми он сопровождает свою речь. Правда, если отвернуться, то нельзя узнать, кто именно говорит с тобой, – старый знакомый или случайный собеседник, мужчина, женщина или ребенок, но какое это имеет значение? Ведь важна сама мысль, а не то, кем или как она высказана.
