Научиться любить - [46]

— Тройтийские долины — это наш новый дом.

Но эти слова ничего не сказали худощавому орку. Он не знал, как называются земли по ту сторону песчаных границ Ранкар. Его жизнь проходила мимо них, а значит и ценности не составляло. Кочевник нахмурил черные брови, тело его изогнулось и копье, темное как безлунная ночь, вернулось в его руки.

— Там есть вода? — спросил он осторожно.

— Есть. Много воды. Так же присутствует большое количество рабов, которые будут служить тебе и работать на наш общий дом, где никто из нас больше не будет ни в чем нуждаться. Вы получите все, чего были когда-то лишены, — пообещал вождь.

— Почему я должен тебе верить? Вы уже однажды обманули нас. Результатом этого стало наше изгнание. Долгие годы пустыня мучила нас, пока не стала для нас родной. Мы привыкли в ней жить, пусть она и сурова, как дикая мать, но она также и справедлива. Она дает нам лишь самое необходимое. К чему нам все эти рабы?

Шахгар молчал. Разговор, начавшийся совсем не так плохо, как ожидалось, вдруг начал заходить в тупик. Еще чуть-чуть и этот странный, высохший орк мог развернуться и уйти. Один шаг назад и идея, надежда объединить всех орков под одним знаменем упадет в могилу.

В эту секунду неожиданно в голову Шахгара закралась неприятная мысль. А что если так будет лучше? Что если все это также бессмысленно, как пытаться выжать из сухой тряпки воду? Пусть идут! Пусть продолжают дальше топтать худыми ногами растрескавшуюся и почти мертвую землю Ранкар! Это их дом, их жизнь, к которой они привыкли за долгие годы. Выросло уже несколько поколений, которые не знали, что такое зеленые луга и журчащая речная вода, которую можно пить и не бояться, что кто-то убьет тебя из жадности к одному глотку. Пусть идут и боги сами решат их судьбу.

Шахгар был готов сказать это. Почему-то именно в этот миг в нем вспыхнуло желание прогнать кочевника обратно в пустыню. Но в последний момент Шахгару удалось совладать собой.

— Ты можешь не желать всего этого, но мы одно племя. Один народ, пусть и разделенный, но все же единый. Я хочу покончить с проклятым прошлым и тем эхом, что все еще доносится оттуда. Будь моим другом и встань под единое знамя орков, чтобы в будущем вместе отправиться в новый дом.

Кочевник молчал, хотя его лицо немного изменилось. Оно уже не было столь суровым, как недавно. Дикий наклонился к сородичу и начал что-то шептать ему на ухо. После отошел назад и стал ждать.

— Ваш гость просит времени переговорить со своими соплеменниками, — доложил дикий суть шептания вождю.

— Сколько ему нужно? — спросил Шахгар и дикий тут же передал слова кочевнику.

— Два дня.

— Хорошо, — Шахгар кивнул.

Получив ответ, кочевник развернулся и начал уходить.

— Постой-ка, — окликнул его Шахгар, — тебе известно, где бродят другие странствующие племена наших сородичей?

Кочевник выслушал перевод и одобрительно кивнул.

— Тропы наших братьев часто пересекаются. Пустыня велика, но еды не так много, как песка на ее громадных просторах.

— Передай мои слова всем, кого увидишь. Скажи, что время раздора подошло к концу и могучий Шахгар желает соединить многочисленные осколки былого величия в новое солнце орков.

Кочевник вовсю прыть побежал во тьму ночи, в которой быстро исчез, спрятанный простором могущественной Ранкар.

Дело было сделано. Оставалось только ждать. Два дня. Не так уж и много, учитывая сколько веков войнам-оркам и отшельникам пришлось прожить порознь друг от друга, открыто ненавидя один другого.

Шахгар вернулся в свой шатер. Одетая в теплую тунику, Лориэль ждала его у самого костра. Она слышала разговор и все прекрасно понимала. Время бежало вперед. Им нужно было спешить и как можно скорее возвращаться обратно в замок. Что там? Как идут дела и живы ли вообще те люди, за которых вступился Шахгар, обещая им жизнь в обмен на власть в королевстве? Никто не знал. Не знала этого и Лориэль, хотя внутри нее уже который день бурлило волнение. Странное предчувствие не давало ей покоя.

Она встала, поприветствовала Шахгара и села рядом с ним.

— Они согласятся? — спросила как бы невзначай.

— Не знаю. Хотелось бы, но в нашем положении возможно все.

— Они и вправду разные. Этот вообще сухой как трость. Как такое могло случиться?

— Пустыня, — коротко ответил орк, — это все она. Ранкар приняла их и изменила по собственному желанию. Кочевник был прав, когда говорил, что у них есть все самое нужное. Вода и еда. Больше ничего. Мы так долго стремились взять многое, не понимая, что для жизни нужно лишь самое необходимое.

— Он не такой, как ты.

— Это правда, но он мой брат. Люди ведь тоже разные. Кто-то умнее, кто-то сильнее, кому-то природа даровала красоту, а кто-то на всю жизнь останется уродцем. Однако люди от этого не перестают быть людьми. Разве не так? Вот поэтому я хочу, чтобы мы все стали едиными. Природа сама все подправит, нужно лишь время, — Шахгар вздохнул.

— Я не понимаю, — сказала Лориэль, греясь у костра.

— Дети, — громко ответил орк. — Они ведь не просто отпрыски мужчины и женщины. Они продолжение, в котором соединяется все самое лучшее и худшее от каждого из родителей. Орки не спят со всеми подряд. Мы дорожим тем, что находится внутри нас и той частью, что мы передаем нашим женщинам. Поэтому каждый из нас по-своему силен и неповторим. Однако смерти и войны иногда все же вынуждают нас обращаться с традициями иначе, чем нам их завещали. Мы умираем, Лориэль. Вырождаемся. Постепенно, но это начинает проявляться в каждом из нас. Кровь диких будет для нас той спасительной каплей, что вольется в наши жилы и не даст превратиться в зверей. Еще мой отец мечтал об этом, но даже ему не приходило в голову, что мир между нашими враждующими племенами реально когда-нибудь возможен.