Научиться любить - [48]

В какой-то момент Лориэль содрогнулась. Волна наслаждения подбросила ее к небесам. К звездам. Орк зарычал, прижав ее к себе еще крепче. Секунда! И все закончилось. Легкое падение в пену тепла…

Лориэль обняла Шахгара. Он посмотрел на нее, как на женщину, а не как на собственность или никчемную человеческую девушку. Он увидел ее прекрасной. Чувственной. Светлой…

Вокруг висела ночная чернота, но все это было неважно, ведь частичка того самого орочьего огня осталась в Лориэль навсегда.

* * *

Через два дня прибыл первый гонец из центра пустыни. Принеся с собой весть о том, что главы племен диких готовы к переговорам с Шахгаром, он убедил его в том, что никто в принципе не против объединения. Но отметил, что память старых обид не позволит диким быстро прийти к согласию, как того хочет сам вождь. Однако согласие на переговоры уже вселяло определенную надежду на то, что задумка, казавшаяся многим сумасшедшей и невыполнимой, все же будет доведена до конца.

Теперь оставалось привести к общему мнению совет старейшин. Собрание началось немногим позже по полудню. Тринадцать старых орков, которые представляли собой самые влиятельные семьи, чьи корни уходили в самую глубь истории возникновения кланов, стояли у статуи Баррука. В окружении охраны и простых орков-зевак пытались найти компромисс между привыкшим настоящим и неизвестным будущем. Опасались реакции диких, которые при благоприятных условиях объединения должны были неизбежно столкнуться с новыми правилами жизни. Страх перед дикими был до сих пор жив, несмотря даже на то, что небольшая их часть уже жила среди племени Шахгара и обзавелась семьей. Никто из старейшин не желал быстрого соединения.

— Как они могут себя повести? Мы не знаем. Мы не можем спрогнозировать! Вы только гляньте как их внешний вид изменился. А что внутри? Каких детей они смогут родить и воспитать? — спросил один из старейшин.

— В объединении нет большой необходимости, — произнес второй. — Мы можем жить и без них. Подумайте о последствиях! Когда диких станет больше, чем сейчас, они почувствуют, что добыча воды и еда не требует риска, потому как это все приходит само собой. Тройтийских долины дважды пожалеют, что эти изгнанники явились на их землю.

Правы были все. Старые заветы орков оказались забыты дикими, а кое-кто из них и вовсе презирал их, считая пережитком прошлого.

— Мир меняется, владыка, — к Шахгару обратился самый старый из членов совета. — И мы должны меняться с ним, иначе как и корабль, не сменивший свой курс за ветром, мы останемся посреди великого океана без сил двигаться вперед. Дикие наши сородичи и мы обязаны их принять, какова бы не была цена этого воссоединения. Со временем наши женщины родят от них детей, которые станут общими, станут символом того примирения, которого так и не смог добиться ни твой отец, ни кто-либо до него. Ты делаешь великое дело, сын Варгунга, и семена этого мира вскоре принесут свои плоды.

Спор разгорался все сильнее. Его соль находилась в прошлом, которое хоть и было далеким, но все же могло повлиять на будущее. Как-никак рассказы про мучения диких передавались их детям с преувеличением. Искоренить неприязнь предоставлялось трудным, но не невозможным. Совет разделился на две части, каждая из которой яростно доказывала свою точку зрения.

— Во избежание конфликта нужна общая цель. То, что сможет объединить каждого нас всех. Мы орки. Мы слишком долго ютились на краю мира и теперь должны вовсю сосредоточиться на освоении новых земель которые Шахгар добыл для нас. Долины теперь принадлежат нам, а значит, дом готов встретить новых хозяев. К чему весь это спор и крики, если нам осталось сделать всего один шаг к новому будущему?

Вождь слушал каждого очень внимательно. Мудрость всегда была для него тем ориентиром, которому он старался неукоснительно следовать. И хотя отец его был стар и мудр, он все же сделал иной выбор. Теперь же Шахгару опять предстояло выбрать между опытом и собственным мнением.

К глубокой ночи обсуждение стихло, эмоции угасали. Шахгар принял решение, осталось его лишь озвучить. Для этого вождю необходимо было войти в центр круга и встать возле статуи бога войны.

Шахгар почувствовал себя уставшим. Ответственность за общее будущее с каждой новой секундой все сильнее давила на него.

В полной тишине сотни глаз уставились на вождя. Медлить было нельзя. Страх не лучший советчик, особенно в таких вещах, когда необходима твердость в словах.

— Вы все были правы, — начал Шахгар, — но каждый по-своему. Будущее для нас было определенно уже давно. Пустыня не наш дом, не наша родина, в ней мы чужие, хотя долгие годы прожили бок о бок с теми, кто как и мы. То бишь орками. Да, другие стали отличаться от нас, внешность у них изменилось, мало что осталось общего с нами… Но это не отменяет того факта, что мы, наши предки, которые принимали решение об их изгнании, совершили громадную ошибку, позволив одной части нашего единого целого отколоться, уйти глубоко в пустыню. Это было такое же решение, как и теперь. Я хочу, чтобы вы поняли, что нельзя допускать подобную ошибку снова. Мир меняется. Природа становится другой, вода и еда постепенно истощаются. Мы все больше сталкиваемся с тем, что с каждым днем пищи становится все меньше и меньше. Мы можем превратиться в них. В других. Если хотим сохранить и приумножить нажитое, не забыть старых традиций и воспитать будущих детей в соответствии с теми правилам, которые знают все присутствующие здесь, мы должны помочь диким. Вновь принять их в свое племя, дабы старая вражда больше не довлела на нас из прошлого.