Научиться любить - [45]

Затем он сел. Другие орки одобрительно зарычали, давая знать, что полностью солидарны с ним.

Шахгар взял слово и следующим выступил перед соплеменниками. Говорил недолго. Он вообще раньше считал, что для орка это не самый важный навык, которому стоит обучаться с детства. Сейчас же он резко поменял свое мнение.

Жизнь заставила его научиться менять угол зрения, ведь чтобы объединить, казалось бы, родных, но таких разных орков, требовалось нечто более серьезное, нежели топор и сила. Требовались слова. Мудрые и убедительные. И он находил их. Все сильнее орки в лагере стали убеждаться, что новый вождь принесет перемены в их жизнь и эти перемены будут к лучшему.

Договорив, Шахгар встал в круг возле огня и попросил остальных последовать его примеру. Дикие встали, окружили молодого вождя и, вытянув свои толстые лапы, сомкнули их в едином рукопожатии. Это был знак. Символ начала новой жизни для каждого из них. И в этом маленьком, но очень важном жесте было куда больше смысла, чем каждый из них мог это понять. Они вступали на путь объединения, который до них еще никому не покорялся.

ГЛАВА 11

Задача по объединению старых племен орков с кланами, которые остались верны традициям и которые не растеряли свою историю, казалась простой. Так было на первый взгляд. На самом деле она являлась весьма очень сложной. Проблема была даже не в том, чтобы договориться, а в том, чтобы элементарно отыскать отколовшиеся ветви некогда огромного племени и собрать воедино.

Ранкар рассеяла их как песчинки по огромной территории. Сделала практически невозможным быстрое обнаружение главных племен, что по-прежнему вели кочевой образ жизни. Точно о них было известно, что они постоянно мигрируют от одного источника воды к другому.

Разведка едва ли приносила радующие плоды. Дикие всегда держались небольшими группами. В каждой было от силы в несколько десятков орков. Причиной того являлась простая жизненная необходимость: по требованию обстоятельств быстро сменять место стоянки.

— Ничего не получилось, владыка, — доложил один из следопытов. Он тяжело дышал после долгого и изнурительного бега.

— Неужели никого? — переспросил Шахгар, не желая верить в услышанное.

— Они ушли. Мы никого не застали.

Самое худшее во всем этом было как раз то, что никто не мог сказать, куда отправилось племя и как долго оно задержится на новом месте. Жизнь заставляла диких идти всегда по кругу. От реки к колодцу, от него к оазису и вновь к колодцу, от одной пещеры к другой, скрываясь от свирепых бурь. Малое количество диких в группах, Шахгара сводила практически на нет попытки догнать их.

— Они быстро двигаются, владыка, — продолжил следопыт, постепенно приходя в себя. — Очень быстро. Как только еды делается меньше, они тут же уходят прочь.

— Значит нам неизвестно, где они теоретически могу находиться сейчас?

— Когда мы вошли в опустевший лагерь, то там еще были их следы. Довольно свежие. День. Может быть два, не более.

— У пустыни нет границ, они могли отправиться в любую из четырех сторон света… лишь бы там была вода и пропитание.

Слова вождя были наполнены разочарованием. Тот запал, с которым он начал реализацию идеи по объединению стал гаснуть. Проблема, с которой он столкнулся, казалась неразрешимой. Здесь топор был бессилен, а хитрость была не удел. Шахгар пытался отыскать иной выход.

Вскоре вернулись остальные разведчики. Их доклады ничуть его не обрадовали. Но вот под самый вечер в лагерь прибыл отставший следопыт. Он привел с собой одного из кочевников. По словам разведчика, ему чудом удалось застигнуть одну из разыскиваемых групп, когда те уже собирались покидать место стоянки.

Кочевник был высокий, худой, можно сказать тощий, он казался вытянутым тростником и никак не походил на того, кого когда-то называли орком. Пустыня высосала из него всю силу, оставив лишь самое необходимое. Превратила его в нечто среднее между могучим воином и быстрым да ловким охотником, чья мощь была заключена в движении. Он перемещался легко и грациозно. Это ему позволяли мускулистые ноги, жилистое и упругое тело. Подойдя к вождю, он поклонился и, воткнув в землю длинное черное копье, заговорил. Его слова многие не поняли. Они стали другими, чужими. Пришлось прибегнуть к помощи тех диких, что уже жили в лагере и могли переводить на понятный для всех язык.

— Ваш разведчик мне все рассказал, владыка, — кочевник еще раз поклонился. — Мы готовы выслушать ваш призыв.

Шахгар медленно заговорил, чтобы каждое слово было донесено до высохшего под палящим солнцем орка и возымело на него необходимый эффект. Лицо дикого почти не менялось.

— Твой замысел мне понятен, владыка, но что скажут остальные? Каково твое решение? Как ты собираешься стереть из памяти изгнанников всю ту мерзость, которое пришлось им пережить, странствуя по бескрайним просторам Ранкар в надежде найти свой новый дом? — с почтением спросил кочевник, когда Шахгар замолчал.

— Я помогу всем нам вернуться к единому прошлому. К тому моменту, когда ссоры и распри не разделяли нас. Мы будем вместе и наш новый дом лишь укрепит это решение.

— Где ты собираешься жить?.. Наше племя малочисленно и неспособно больше воевать как в прежние времена, — кочевник задумался.