Настоящий формидабль. Часть 4 - [2]

Вот она, реальность.

Заявляет о себе настойчиво и бесцеремонно!..

Я вздохнул.

Мне было очень жаль, что этот удивительный сон оборвался так неожиданно и на самом интересном месте!..

В комнату осторожно заглянула мама.

— Слава?.. — тихонько позвала она. — Ты уже проснулся?..

— Да. — ответил я. — Доброе утро, мамочка!

— Доброе утро, солнышко!

Мама подошла к кровати и села, внимательно глядя мне в лицо.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила она.

— Просто великолепно!

— Правда?..

— Конечно, правда. Когда я тебе врал?..

— И в самом деле, никогда… А почему у тебя такой задумчивый вид?..

— Мне приснился потрясающий сон!

— О чем?..

— Мне приснилась Мишель…

Мама наклонила голову и улыбнулась.

— То есть ты в образе Мишель?.. — уточнила она. — Как в твоей же сценке, только во сне?..

— Нет, мама! — горячо ответил я. — На этот раз Мишель была сама по себе! В общем, мне приснилось, как мы с Анжелой пришли в гости к Мишель в ее пансионат. И она сама нас встречала! Прямо у ворот! Вместе с Жюли! Ты представляешь?!..

Мама опять улыбнулась. На этот раз такой мудрой, такой проникновенной улыбкой, что у меня даже мороз пошел по коже. От восхищения мамой! И от любви к ней!

Вот вам знакомо это чувство — восхищения и любви?.. От которого сердце сначала замирает, а потом начинает биться с новой силой?..

— Да, кажется, я представляю… — медленно и задумчиво произнесла мама, глядя своим необыкновенным взглядом уже куда–то вдаль. — Увидеть не отражение, не образ, а самого человека, тем более, придуманного тобой самим!..

Я вспомнил живое лицо Мишель в моем сне, ее нетерпение, ее радость от встречи с нами, ее неподражаемую серьезность, когда Жюли показывала Анжеле свои кружева и розочки, и воскликнул:

— Придуманного? Да разве я ее придумывал?! Она сразу появилась такой, какая она есть. Я поэтому и во сне совсем не удивился, когда ее уви…

Я замолчал, осознав смысл своих собственных слов.

Мама взглянула на меня многозначительно.

— Как странно… Я только теперь понял, что все время думаю о Мишель как о самой настоящей девочке. — пробормотал я. — И поэтому мне не нужно ничего придумывать о ней! Ой, каламбур получился!..

Мы с мамой рассмеялись.

— Я тоже сразу подумала о Мишель, как о настоящей девочке! — сказала мама. — Еще когда увидела ее в самый первый раз!..

— Ты тогда увидела только ее и совсем не увидела меня?..

— Ну вот еще! Тебя я видела прекрасно! — воскликнула мама даже несколько обиженно. — Ты никуда не делся! Но Мишель тоже была… э…

— Во мне?..

— Нет!..

— Рядом со мной?..

— Нет!..

— Вокруг меня?..

— Да нет, нет!

— Тогда, может быть, надо мной?..

— Нет! — опять почти сердито воскликнула мама. — Она просто была, и все!..

Я умильно улыбнулся.

— Очень интересно! — сказал я как можно серьезнее. — Мы с Мишель, когда я ее изображаю, существуем одновременно. Прямо как два самостоятельных человека! Это ж просто раздвоение личности получается!..

Мама погрозила мне пальцем.

— Но–но!.. — сказала она. — За такие шуточки кто–то может запросто заработать по тому самому месту!

— По какому — тому самому?..

— Тому самому, которое предназначается для воспитательных процедур!

— Мамочка! — как можно радостнее воскликнул я. — Я ж уже сморозил эту шуточку! Значит, уже заработал!..

И я, откинув одеяло, с готовностью перевернулся в своей постели на живот.

Мама громко рассмеялась.

— Да уж, у меня сокровище так сокровище! — воскликнула она. — Но я тебя никогда не шлепала, и не собираюсь начинать! Я вот лучше тебя поцелую!..

И я почувствовал, как мама задирает мою ночную рубашку и вкусно целует прямо в попу, как целуют младенцев! Раз и еще раз!..

— Мамочка!.. — прошептал я со смущением и восторгом.

— Вот так! — с чувством сказала мама.

Я глубоко вздохнул и перевернулся обратно.

Мама смотрела на меня сияющим взглядом.

— Мама! Я тебя очень, очень люблю! — сказал я.

Мама сделала большие глаза.

— Неужели даже больше, чем Анжелу?! — с преувеличенным недоверием спросила она.

Я покраснел.

— Мама, ты подслушивала?!..

— Вот еще!.. Подслушивать вас нам с Зинаидой Иосифовной не было никакой необходимости! — заявила она. — С вами и так все ясно! Вот.

Я покраснел еще сильнее.

— Это так видно?..

— Нам, с высоты нашего опыта и возраста, видно все! — торжественно сказала мама. — Ну, или почти все!..

— И… Как вы к этому относитесь?..

— Тебе очень нужен ответ?..

— Очень! — горячо воскликнул я. — И не просто очень, а прямо–таки чрезвычайно!..

Мама вытаращила глаза, выпятила губы, потом нахмурилась, опустила голову, подняла, посмотрела в потолок, глубоко вздохнула, задумчиво поскребла щеку… В общем, всеми средствами постаралась изобразить самое напряженное размышление.

— Ну мама! — с невольным смехом воскликнул я. — Я же серьезно спросил! А ты цирк устраиваешь!

— Это не цирк! — гордо ответила мама. — Это театр! Не одному же тебе устраивать сценки. Я тоже кое–что умею!..

— Ну, у тебя неплохо получается!.. — сказал я как можно более дипломатично. — И, все–таки?..

— Все–таки — что?..

— Ну, мама…

Мама вздохнула и сделалась серьезной по–настоящему.

— Мы очень рады, — сказала она просто, — что мы все встретились, и что вы с Анжелой вот так понимаете друг друга!