Наследники замка Лейк-Касл - [26]

Погода была благоприятной, и шлюп резво бежал по волнам. Миновали Портсмут, который виднелся вдали.

– Вот отсюда мой дед Брэд Лорэл, ставший со временем бароном д’Этьеном, отплыл много лет назад на континент вместе с армией короля Ричарда отбивать у французов наследственные земли Плантагенетов, – задумчиво проговорил Генрих, взглянув на стоящего рядом Джефа. – И у них впереди было множество сражений и череда блестящих побед. А сейчас …

И он безнадежно махнул рукой.

– А сейчас наследнику Плантагенетов, пусть и незаконнорожденному, приходится бежать из своей страны, чтобы спасти себе жизнь, – тихонько проговорил Джеф и, тяжело вздохнув, добавил: – И только потому, что он похож на своего прославленного предка. – Джеф покачал головой. – Да, времена меняются, Генри, и не скажу, что в лучшую сторону. А потому тайна пусть и дальше хранится за семью замками. Так будет куда спокойнее.

И, усмехнувшись, произнес:

– Не всем ведь доводится мимоходом наведываться в Фонтевро, как пронырливому графу де Клеру. Так что тебе, я думаю, можно будет жить вдали от жадного до славы принца Эдуарда вполне спокойно, Генри.

Из всех спутников молодого Лорэла один только Джеф был в курсе их семейной тайны. Его двоюродный дед Майкл Льюис просветил, поскольку готовил его в помощники подрастающему Генриху. Своей семьи у Майкла не было никогда, а из всех племянников он почему-то выбрал Джефа. И не ошибся. Мальчик учился на ходу, многое усвоил из опыта деда и был даже чем-то похож на него. А уж верность Генриху впитал с самого детства. На него можно было положиться.

– Ты прав, дружище, – так же тихо отозвался Генрих, – но обидно ведь. Хотел верно служить Плантагенетам, деду в том клялся – и что? Меня не просто отшвырнули, а хотели раздавить. Еле ноги унес.

На лице Генриха появилось выражение горечи. Ведь он и правда не может сдержать клятвы, данной королю Ричарду и своему деду. И это жгло ему душу огнем.

– Не переживай так, Генри, – попытался успокоить его Джеф. – Как только попадем к барону д’Этьену, сразу же поедем в Фонтевро и ты объяснишь, почему не можешь служить Плантагенетам. Они поймут, я уверен.

– Спасибо, Джеф, ты меня утешил. – Генрих положил руку на плечо друга. – Но остается еще тревога за Жюльетт. Как она справится в этом змеином гнезде, совсем одна?

– С ней Джеймс Кэмпбелл, – напомнил друг, – а он верный, сильный и находчивый. Такой, как он, стоит троих.

– Будем надеяться, что они не пристрелят его как кролика, – тяжело вздохнул Генрих, – с них станется.

Навеявший на Генриха грустные мысли Портсмут между тем скрылся из виду за громадиной острова Уайт.

Обойдя остров, шлюп вошел в залив Пул и там, в самой его глубине, за островом Браунси, нашел свою гавань.

Здесь, как узнали беглецы, будто пчелы в улье, копошились купцы, торговавшие шерстью. Дело это было довольно прибыльным, особенно если удавалось избежать расходов на таможенные пошлины. И многие купцы стремились к этому. А на острове Браунси и вовсе обитали те, кто промышлял контрабандой. Это ведь испокон века было побочным промыслом многих рыбацких деревень, особенно тех, что были расположены так удачно. Смелости этим людям было не занимать, а контрабанда в этих местах существовала столько же, сколько лет процветала и сама торговля. Говорили, что бороться с ней вообще дело исключительно сложное. Ведь еще древнеримский император Константин Великий пытался уничтожить ее в своих владениях под корень, даже руки пытался рубить продажным таможенникам, но добился только того, что контрабанда в империи разрослась, как снежный ком в горах.

В общем, выбирать здесь было из чего. А главное, тут уже можно было не очень опасаться погони людей принца Эдуарда. Сюда они вряд ли сунутся, даже если гнев наследника престола еще не остыл. Казалось, здесь можно уже перевести дух.

И все-таки Генрих торопился покинуть пределы страны как можно скорее, стремясь сохранить жизнь себе и своим людям. По-настоящему расслабиться можно только на континенте, да и то после того, как они доберутся до поместья барона д’Этьена. А там уже можно будет подумать, куда двигаться дальше и что делать, чтобы достойно выйти из положения, – отступать от своей цели Генрих не собирался. И что очень важно, оттуда, из поместья дядюшки, можно будет передать весточку домой, в родной Лейк-Касл, и с обратной связью узнать, что делается у них на севере.

Найти подходящее судно особого труда не составило. Правда, все они держали курс во Фландрию, в Брюгге, и в портах Франции приставать отказывались. Раньше других к отплытию готовился высокобортный когг «Царь Соломон» – пузатая махина, тихоходная и неповоротливая, но очень вместительная и достаточно устойчивая. Однако шкипер оказался, что называется, продувной бестией. Он сразу сообразил, что эти люди стремятся почему-то как можно скорее покинуть страну и, возможно, за ними уже идет по пятам погоня. Поэтому и заломил за перевоз невиданно высокую цену, а высадить пассажиров обещал не раньше, чем в Дюнкерке, на границе между Францией и Фландрией. Это не очень устраивало беглецов, но спорить не приходилось. Главное было – вырваться. И хапуга-шкипер получил свои деньги.