Наследники замка Лейк-Касл - [25]

– И что будем делать? – побледнел Льюис.

– Продвигаться дальше, только город обойдем стороной, – решил Генрих. – И ни в один крупный порт неподалеку нам сунуться нельзя.

Джеф только покачал головой:

– Как считаешь, Генри, почему они так быстро нас хватились? Неужели это королевский племянник, которому мы доверились, предал нас? – засомневался он.

– Не знаю, Джеф, – отозвался Генрих. – Но мне не хочется думать, что он столь же бесчеловечен, как его кузен Эдуард. Скорее всего, мне кажется, отряд Генри Алеманнского вернулся не в полном составе, а бдительные охранники это заметили и подняли тревогу.

Но раздумывать над тем, что творится сейчас в замке Тонбридж, времени не оставалось. Нужно было как можно быстрее оказаться вдали от этих мест и во что бы то ни стало попасть на корабль, который унесет их от этих берегов вообще на другую сторону пролива.

Мечта Генриха о верном служении Плантагенетам, которое должно было, как он надеялся, принести ему рыцарские шпоры и желательно земли, разбилась вдребезги. Младший из Плантагенетов не пожелал принять его службу, и теперь ему больше не было места в королевстве. Как он понял, принц Эдуард, помимо других неприятных черт характера, отличался еще и злопамятностью. Он никогда не забудет и не простит ему сходства с великим королем Ричардом, тогда как сам он уродился похожим на отца и своего бесталанного деда, короля Иоанна, хоть и силен, и воинственен не в пример им. И теперь путь у Генриха один – на континент. Там, к счастью, есть родной дядя Кристофер, барон д’Этьен. Это значительно облегчает положение.

Дальше двинулись в обход, по бездорожью. На дорогу вернулись, только когда оставили Гастингс далеко позади. И Джеф все время был настороже.

Перед ними снова расстилалась равнинная местность, на которой, однако, все чаще попадались болота и заболоченные луга, но и пахотной земли было немало. А потом впереди снова показались холмы, на этот раз куда более высокие.

И вот под самым большим из холмов, круто обрывающимся к морю, они увидели небольшое поселение. Это был рыбацкий поселок Истборн. Найти здесь достаточно большое судно, чтобы перебраться через пролив, нечего было и думать. Но можно было нормально поесть самим, накормить лошадей и узнать, как добраться до более-менее подходящего порта дальше на запад.

Они купили у рыбаков кое-что из утреннего улова, и одна из хозяек нищих рыбацких хижин за несколько мелких монет быстро приготовила им неплохой ужин. Коней напоили и пустили попастись на реденькой траве, а сами устроились на ночлег в этой же хижине – за пару дополнительных монет хозяйка организовала им вполне приемлемое место для сна. Устали все сверх меры и в сон провалились, как только голова коснулась подложенного под нее седла. Утром подкрепились остатками вчерашнего ужина и принялись выяснять, как же пробраться дальше на запад и найти наконец порт, из которого можно будет отплыть на континент.

И тут оказалось, что им невероятно, просто сказочно повезло. Буквально только что у бедного рыбацкого поселка пристал одномачтовый шлюп, совершающий каботажные рейсы вдоль побережья и идущий нынче из Дувра после разгрузки. Этот шлюп, сказали путникам, нередко останавливается здесь – его шкипер любит мясо сельдевой акулы и считает, что лучше, чем у них в Истборне, его не коптят нигде.

– Бог сжалился над нами, – тихо прокомментировал Сэм эту замечательную новость.

Судно было достаточно вместительным, чтобы взять на борт и людей, и коней. Увидев серебряную монету в руках Генриха, бородатый шкипер сразу согласился за несколько часов доставить их в Портсмут.

– Шлюп у меня далеко не тихоход, ветер попутный, дойдем быстро, – заверил он, весьма довольный неожиданным заработком.

Но, получив еще одну монету, охотно взялся доставить путников до самого Пула, откуда был сам. Генрих посчитал, что чем дальше они уйдут от слишком опасного для них Тонбриджа, тем меньше вероятности, что их догонят.

Вскоре погрузка на шлюп была завершена и берег стал отдаляться. Все пятеро беглецов вздохнули с облегчением. Теперь можно было и по сторонам оглядеться. А смотреть было на что. Высоченный скалистый мыс, от подножия которого они отплыли, смотрелся с воды очень красиво. Меловая скала почти на всей своей протяженности практически отвесно обрывалась к морю. А дальше, сколько хватало глаз, тянулись еще меловые утесы, один за другим, и не сосчитать сколько, может, семь, а может, десять. Они были уже пониже и разной высоты, но все одинаково повернулись к морю крутыми белыми обрывами. Поверхность утесов, обращенная к суше, сплошь была покрыта зеленой травой, и все вместе это смотрелось очень необычно и впечатляло.

Северянам такая картина была в новинку, и они смотрели на берег, широко открыв удивленные глаза. Шкипер же охотно принялся рассказывать все, что знал об этих местах. И оказалось, что здесь, на юге, от самого Хэмпшира тянется меловая гряда под названием Саут-Даунс и это ее часть. Самый высокий утес, от которого они отплыли, называется Бичи-Хед, и с его вершины, как он слышал, открывается просто сказочный вид на все побережье. А вот те дальние утесы, более низкие, – это Севен-Систерс, хотя на самом деле их не семь, а восемь. Да, Англия на прощание показывала беглецам чудесные картины. Но покинуть страну все же придется, жизнь дороже.