— А почему сразу не сказала?
— Думала, это секрет, — она снова взяла меня за руку и вопросительно посмотрела в глаза.
* * *
Я сидел за рулём. В салоне было темно, свет уличных фонарей освещал подъезд и двор, заставленный машинами, поблизости шумел фонтан. Ира уговаривала остаться, мне и самому хотелось это сделать, но я пересилил себя. И вот теперь сидел в тёмном салоне отцовского авто и думал.
Я находился в замешательстве. Правду ли сказала Ира? Действительно ли я — приёмный? Если да, то зря ушёл. А если нет, если она всё придумала, то как бы я смотрел в глаза матери и брату, займись мы с Ирой любовью? Я терзался от того, что не мог узнать правду. Решил, что завтра же спрошу маму, какие секреты она от нас хранит.
Приложил ключ-карту к электронному замку, из-под капота донёсся едва уловимый звук работы преобразовательного мотора, в салоне включился свет, который я сразу погасил. Включил фары, выехал со двора.
Была уже почти ночь, пробки давно рассосались, и до поворота на усадьбу Востряковых я долетел менее чем за полчаса. Тут я съехал с шоссе и оказался на двухполосной неосвещённой дороге.
Лучи фар били в темноту, разгоняя мрак. Дорога была пуста. Я взглянул в боковое зеркало и увидел две светящиеся точки. Кто-то ехал следом. Вроде бы ничего необычного: мало ли кто движется в том же направлении, что и я? Но я забеспокоился. Вспомнилось субботнее покушение. «За мной могут охотиться», — эта мысль не уходила из головы.
Я миновал посёлок, навстречу пронёслась легковушка — и вновь пустота. Но загадочная машина не отставала, так и сидела на хвосте. Тут были и другие поместья, к тому же за усадьбой Востряковых находилось имение Борецких — туда тоже могли ехать, но мне становилось всё тревожнее и тревожнее на душе. Одно утешение: до особняка осталось километра три.
Вдруг фары начали приближаться, и большой чёрный внедорожник на полном ходу обогнал меня и скрылся во тьме. Но ненадолго. Вскоре я увидел его снова: машина стояла поперёк дороги, преграждая мне путь. Предчувствия не обманули.
Я затормозил и стал ждать, что будет. Ожидал самого худшего: либо из дверей выскочат ребят в масках с шашками наголо, либо меня просто расстреляют на месте. Постарался, как умел, сфокусироваться на энергетических потоках. Может, хоть они спасут.
Из внедорожника вышли четверо в обычных чёрных костюмах, какие нося сплошь и рядом. Трое встали перед капотом моего седана, один подошёл к двери. Все они были безоружны и, похоже, нападать не собирались. По крайней мере, сразу. Я опустил стекло.
— Артём Тарасов? — спросил подошедший человек.
— Какие-то проблемы? — спросил я.
— Вылезай из машины. Разговор есть.
— Послушай, Артём, — проговорил мужчина, положив мне руку на плечо, — ты понимаешь, что перешёл границ дозволенного? Сунул свой нос не в свой огород?
Остальные трое стояли посреди дороги в стороне от нас. Я заметил на их запястьях повязки со светящимися рунами, выглядывающие из-под рукавов рубашек.
— Говори прямо, — ответил я. — Чего хочешь?
— Если бы ты был простым человеком, с тобой никто и разговаривать бы не стал, — продолжал мужчина. — Дали бы по башке и оставили бы гнить в канаве. Но поскольку ты служишь не последним людей в княжестве, решил я с тобой поговорить для начала по-хорошему. Надеюсь, что ты понятливый. Так вот. Из-за твоих действий может пострадать репутация рода Борецких и того, которому ты служишь. Ты понимаешь, о чём я?
— Кажется, начинаю догадываться.
— Вот! Уже хорошо. Значит, ты неглупый малый. Вот и держись подальше от представителей нашего рода. Особенно, сам знаешь, от кого. А если тебя ещё раз рядом с молодой княжной увидят, разговаривать будем уже по-другому. Надеюсь, ты это понимаешь?
— Да, понимаю, — пожал я плечами.
— Хорошо уяснил?
— Да не вопрос. За десять метров буду обходить.
— А лучше за двадцать.
— Как скажешь.
Я не собирался спорить и разжигать вражду. Я догадывался, что наши отношения с Вероникой, если они, конечно, продолжатся, рано или поздно закончатся как-то так. Ещё и у других из-за меня возникнут проблемы. А потому и подумал, что на фиг надо. Лучше решить разногласия мирным путём.
— Отлично, — дружинник хлопнул меня по плечу. — Надеюсь, что мы друг друга поняли, и второго разговора не потребуется.
Он уставился мне в глаза, а я — на него. Секунд десять так стояли. И то ли ему мой взгляд не понравился, то ли ещё что-то…
— Только почему-то я от тебя извинений не услышал? — спросил он.
— За что?
— За свой проступок.
— Допустим… Приношу свои извинения, — произнёс я, сдерживая усиливающееся раздражение.
Разговор уже начал надоедать. И что этот баран докапывается? Вроде бы всё решили, я сказал, что и на шаг не подойду к княжне (и обещание нарушать не собирался), а ему мало. Или я перед ним должен на коленях ползать, прощение вымаливать? Ну во-первых, не за что, а во-вторых, кто он-то такой?
— Почтительности в твоём тоне не чувствуется, — с упрёком покачал головой дружинник.
— И?
— Не уважаешь ты род великого князя. Интересно, Востряковы научили, или это только ты у нас — такой удалой?
— Ты закончил?
— Слушай, приятель, кажется, всё-таки придётся поучить тебя немного уму-разуму. Так, чтобы лучше дошло. Не бойся, калечить не буду.
