Насколько можно доверять переводам Священных Писаний? - [14]
не был Ему равным ни один."
И вот, слово "Ас-самад" в этой суре стало камнем преткновения для
переводчиков. Оно имеет многомерный ( скажем так) смысл.
Крачковский останавливается на варианте " вечный"; Саблуков отдает
предпочтение слову " крепкий"; в английском переводе читаем — self-sufficient
/селф-сафишент/, что на русском примерно означает —"Самодостаточный".
Другие переводчики могут предложить иные версии этого слова, и что же? Кто
подберет адекватное этому слову выражение? Возможно никто, но это вовсе не
беда и не проблема для людей ислама. Что стоит мусульманину заучить 4
коротких аята 112-й суры на языке оригинала? Все народы ведь так поступают, и не только не ропщут по этому поводу, но даже рады, что, во первых —
читают текст намаза на том языке, на котором читал его последний пророк
Всевышнего ( да благословит его Аллах и приветствует); во вторых — они
осознают универсальность такой молитвы — куда бы не забросила судьба
мусульманина, он уверенно заходит в мечеть и для него все привычно и все
знакомо. Мы отметаем лукавые, бесчестные заявления вербовщиков-
миссионеров, которые при каждом удобном случае, стараясь принизить
ценность намаза, говорят людям малосведующим в исламе:
—"Ну что это за молитва? Они молятся на чужом, незнакомом языке, и
сами даже не знают, что говорят."
Безусловно, есть и такие среди мусульман — они не знают смысла текстов
намаза, или имеют о них лишь приблизительное представление. Я и сам знал
такого. Это был весьма и весьма благочестивый мусульманин, один из самых
порядочных людей, каких только я знал на свете. И вот, я стал свидетелем того, как один маловер ( мусульманин по рождению), не без иронии задал ему такой
вопрос:
—Послушай, Али. Вот ты произносишь на намазе определенные слова. Ты
хоть знаешь их смысл?
Тот ответил:
— ВаЛлахи, я неграмотный, и, к сожалению, не знаю перевода этих слов.
Но я знаю, что в намазе мы восхваляем Аллаха Всевышнего, и знаю, что там
говорится обо всем хорошем... Это был вполне достойный ответ правоверного
мусульманина. Он искренне верил в Аллаха-Создателя, в течении примерно 50
лет неукоснительно выстаивал намаз во имя Аллаха, невзирая на все
препятствия и опасности, которые были на его пути в коммунистическую
эпоху. И что же? Кто осмелится утверждать, что этому человеку не будут
зачтены его молитвы? Всемилостив Аллах! Не его вина была в том, что в те
времена, ему не довелось встретится с кем либо из знатоков Корана, да и
познавательной литературы никакой не было. В подобной ситуации, нет
сомнения — даже таким образом вполне допустимо поклоняться Создателю, ибо сказано в Священном Коране:
"... Аллах ведь смотрит на ваши сердца..." Искренность — вот что
превыше всего! Однако, сегодня, когда нет препятствий для познания
элементарных истин, разумеется, непозволительно пребывать в неведении в
столь серьезном деле, как содержание текстов ритуальной молитвы. Пусть
каждый правоверный задаст себе вопрос — есть ли для него какие-либо
трудности в познании смысла текстов намаза? Полагаю, ответ, во всех случаях, будет однозначным — нет. Так кто, и почему "беспокоится" за нас из-за
проблемы, которой не существует? Кстати, отметим, что в течении многих
веков католики всего мира, от Европы до Южной Америки, вели и ведут свое
богослужение и заучивают песнопения на латинском языке, который ни для
какого народа на свете не является родным. Я говорю о факте, и не берусь
судить — хорошо это, или плохо. Предоставим католикам право на свое
видение процедуры богослужения.
Наконец, да будет известно каждому, что у нас на арабском языке
проводится лишь ритуальная молитва, которая длится примерно пять минут. А
все остальное, будь-то проповедь имама по пятницам, когда посетители мечети
познают истины вероубеждения, или индивидуальное обращение
мусульманина с мольбами к Аллаху после каждого намаза (ив любое другое
время ), а так же покаяние перед Всевышним, происходит как раз-таки на
родном для каждого языке.
Людям намаза и уразы хорошо известно, что Аллах, хвала лишь Ему
одному, знает все языки своих подданных. И еще раз, хвала Господу миров и
Владыке Судного Дня, который позаботился о сохранности священного
Корана, как и обещал людям:
"Мы ниспослали Откровение, и ведь Мы его охраняем."
(Сура15, аят9).
Абсолютная достоверность и сохранность Корана в первозданном виде, была и остается гарантией того, что люди Ислама, в целом, избавлены от
серьезных разногласий по основополагающим принципам вероубеждения. Те
же, которые упорствуют в своих суждениях, выходя за рамки Священного
Писания, выдумывают то, чего в нем нет, занимаются мистификацией и т. п., то это их беда, и они непременно будут держать ответ за вольнодумство свое
перед Создателем. Завещал последний избранник Аллаха (да благословит его
Книга посвящена исследованию вопроса о корнях «сергианства» в русской церковной традиции. Автор рассматривает его на фоне биографии Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского; 1943–1944) — одного из самых ярких и противоречивых иерархов XX столетия. При этом предлагаемая вниманию читателей книга — не биография Патриарха Сергия. С. Л. Фирсов обращается к основным вехам жизни Патриарха лишь для объяснения феномена «сергианства», понимаемого им как «новое издание» старой болезни — своего рода извращенный атеизмом «византийский грех», стремление Православной Церкви найти себе место в политической структуре государства и, одновременно, стремление государства оказывать влияние на ход внутрицерковных дел. Книга адресована всем, кто интересуется историей Русской Православной Церкви, вопросами взаимоотношений Церкви и государства.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Книга отражает некоторые результаты исследовательской работы в рамках международного проекта «Христианство и иудаизм в православных и „латинских» культурах Европы. Средние века – Новое время», осуществляемого Центром «Украина и Россия» Института славяноведения РАН и Центром украинистики и белорусистики МГУ им. М.В. Ломоносова. Цель проекта – последовательно сравнительный анализ отношения христиан (церкви, государства, образованных слоев и широких масс населения) к евреям в странах византийско-православного и западного («латинского») цивилизационного круга.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.