Наши времена - [181]

— Ну, ну, уже и обиделась. Ты устала после целого дня, иди к себе. Если окно у вас открыто — прикрой, чтобы ночью не продуло. Спокойной ночи.

12

На другой день Люба отправилась к зубному врачу Тойви Зеглману. Жил он на Первомайской улице, которая одним концом ведет к проспекту Ленина, другим — к проспекту Сталеваров — это два самых длинных, самых красивых, самых оживленных проспекта в Рудинске.

Люба шла по неширокому тротуару и всматривалась в номера домов. Табличка на двери подъезда пятиэтажного дома гласила: «Зубной врач Т. А. Зеглман. Лечение и протезирование. Третий этаж, кв. 29». Люба поднялась на третий этаж, позвонила, но можно было и не звонить. Дверь не была заперта. Миновав темный маленький коридор, Люба очутилась в комнате, где за небольшим столиком сидели две женщины и мужчина, очевидно, пациенты. Они перелистывали журналы «Огонек» и «Крокодил», лежавшие на столике вразброс. Люба тоже принялась листать журнал.

Спустя час она наконец попала в кабинет и в первую минуту забыла и о родстве, которое должна была установить, и о пломбе. Кабинет этот скорее напоминал склад. На полу лежало много красивых поделок — из камня, из дерева, напоминавших персонажи из сказов Бажова «Каменный цветок», «Хозяйка Медной горы», «Огневушка-поскакушка». У стены лежала стопка детских книжек с картинками, рядом — книги по технике, среди них — «Физика» Ландау и Лифшица. На одном из стульев лежали листы упаковочной бумаги, на другом стоял деревянный ящик с недописанным адресом на крышке: «Новосибирская область, Черепановский район…» На фоне всех этих поделок, книг, ящиков, заполнивших кабинет, зубоврачебное кресло с бормашиной, задвинутое в угол, казалось лишним. Да и сам доктор — маленький, в длинном белом халате — выглядел здесь лишним.

Тойви Зеглман кивком пригласил вошедшую сесть в кресло. Люба уселась и еще прежде, чем доктор занялся ее зубами, поспешила передать ему привет от Феликса.

— Вы знаете Феликса? — спросил Тойви Зеглман с удивлением. — Ведь Феликс мой племянник!

— Если он ваш племянник, то и я… возможно, ваша родственница: моя фамилия Зеглман.

— Почему же я вас до сих пор не видел?

— А я всего два дня, как сюда приехала, — пояснила Люба.

Тойви уселся на высокий круглый стульчик возле Любы и приготовился было подробно обо всем расспросить, но в это время в кабинет вошла женщина, видимо жена Тойви. Она подошла к нему и, скользнув взглядом по пациентке, прошептала ему на ухо:

— Я иду на рынок.

— Прекрасно, — ответил Тойви. — Не забудь, Лора, купить что-нибудь вкусное. — Он поднял полу халата и пошарил правой рукой в правом кармане брюк, затем приподнял другую полу и порылся в левом кармане. Из обоих карманов вытащил две маленькие бумажки — зеленую и желтую.

— Ты ведь должен был сегодня получить за два готовых протеза, — Лора мяла в руках бумажки, словно не знала, что с ними делать.

— Деньги за протезы мне нужны для покрытия долга, ты же знаешь — какого, — поспешно проговорил он и тут же добавил, указывая на Любу: — Познакомься, это наша родственница.

— Очень приятно, — Лора внимательно посмотрела на девушку. — Мы еще, наверно, увидимся, поговорим, — и, не проронив больше ни слова, вышла из комнаты.

— Она очень хорошая, — заметил Тойви, едва за женой закрылась дверь, и вздохнул. — Чем она виновата, если ее муж не в своем уме? Все, что зарабатываю, уходит вот на это, — он обвел рукой ящики, поделки, книги. — Мне еще сегодня нужно отправить три посылки и две бандероли.

— У вас столько близких друзей?

— Друзей — не счесть. Я вам покажу письма, телеграммы от людей пожилых, молодых, от целых коллективов…

Он направился к двери, отворил ее и, увидев, что в комнате ожидания никого нет, радостно воскликнул:

— Чудесно, больше никого нет. Вы последняя.

Любиными зубами Тойви занимался недолго, найдя, что, в общем, они находятся в отличном состоянии. Что касается пломбы — он ее поставит завтра. А пока пригласил Любу пройти с ним в другую половину квартиры. Другой половиной оказалась небольшая комната, довольно скромно обставленная. Тойви сел на старый кожаный диван и попросил Любу сесть рядом.

— Так давайте познакомимся, выясним, так сказать, все по порядку. Меня, как вы уже знаете, зовут Тойви. «Тойви» означает «добрый», — пояснил он. — Но добрый ли я? Скорее всего — просто сумасшедший.

— Меня зовут Люба.

— Отлично. Люба — Любовь. Доброта и любовь — лучшее сочетание. А фамилия ваша?..

— Зеглман.

— Ах да, вы мне уже говорили, — такая же, как и у меня. «Зегл» означает «парус». «Белеет парус одинокий»… Так вы говорите, что Феликс приходится вам родственником?.. Ну да, он же мне племянник. А с бабушкой Феликса вы уже разговаривали?

— С бабушкой Миной? Да, разговаривала. Она мне многое рассказала.

— Какое она производит впечатление? Не сглазить бы, уже в таком возрасте… У нее еще сохранились собственные зубы.

Появилась Лора. Прошла на кухню, поставила там кошелку и вернулась в комнату.

— В вестибюле пусто, ни одного больного, — вздохнула она.

— Так это же замечательно, дорогая. У людей перестали болеть зубы, у меня появилось свободное время, и мы сейчас будем обедать. — Тойви потирал руки от удовольствия.