Наши времена - [180]

— В поликлинику тебе вовсе незачем ходить, — заметил Феликс — В Рудинске у тебя есть дядя-стоматолог, у него зубной кабинет.

— Его фамилия тоже Зеглман?

— Да. На его доме висит табличка: «Зубной врач Т. А. Зеглман» — Тойви Абрамович Зеглман.

— Но почему ты думаешь, что он приходится мне дядей?

— Да потому что он мне — дядя, следовательно, и тебе тоже… Ну, если не дядя, то все равно родственник. А как же иначе? Вообще он известный тут человек, да, пожалуй, и не только здесь, в Рудинске.

— Что, очень хороший зубной врач?

— Исключительный. Протезы, мостики, пломбы, которые он ставит своим пациентам, переживают их самих. Но известным человеком он стал не потому, вернее, не только поэтому.

— Чем же еще интересен наш дядя?

На вопрос Феликс ответил вопросом:

— Книги тебе нужны?

— Конечно. Кому это теперь не нужны книги?

— Я имею в виду не художественную литературу, а техническую, на которую не такой уж большой спрос. Но иной раз книга нужна позарез, а ее-то как раз очень трудно достать.

— Да, — вспомнила Люба, — мне очень нужна книга по технологии приготовления бисквитов. И еще макарон и некоторых других мучных фабрикатов.

— Ты умеешь печь?

— Я учусь печь. Пять лет училась в пищевом институте, сейчас работаю в пищевой лаборатории.

— И все еще не выучилась. А бабушка Мина ни одного дня не училась, а как печет! Превосходно! То есть раньше пекла, теперь у нее на это сил нет.

— Какое же здесь может быть сравнение! — Люба была задета за живое умалением престижа ее профессии. — Одно дело — духовка, где пекутся несколько коржиков, и совсем другое — заводская пекарня с мощными техпечами, с сотнями тонн муки, там пекут на весь город, вся технология подчинена строгому расчету, режиму…

— Это так, — согласился Феликс — Всегда показывается легким делом то, о чем имеешь весьма смутное представление. Дядя Тойви достанет тебе все книги, которые нужны. Наша городская газета «Рудинский рабочий» напечатала о нем очерк и портрет поместила…

— На первой странице?

— Почему обязательно на первой? А если на четвертой — недостаточно?

Перед тем как расстаться, Феликс предложил Любе программу на завтра: утром, после завтрака, пойти к бабушке Мине, потом к дяде Тойви. Если же зуб будет сильно болеть, сначала к дяде Тойви, а уж потом — к бабушке. Вечером они оба пойдут на спектакль «Проснись и пой!».

Попрощавшись с Любой, Феликс еще немного постоял возле полуоткрытой двери. Смотрел, как Люба поднимается по лестнице, надеялся, что девушка обернется. Вот она уже достигла последней ступеньки… Он загадал: если она не обернется, то это будет хорошей приметой. В последний момент она повернула голову, приветливо махнула ему рукой. «Так это же замечательно, если она обернулась!» — успокоил себя Феликс и бодрым шагом направился к тускло освещенному скверу, возле которого останавливался автобус.

11

Отец Любы, Зелик Зеглман, в это время сидел в вестибюле на втором этаже гостиницы и с беспокойством ожидал дочь. Ушла она к полдень, и вот уже поздний вечер, а ее нет. Разумеется, Люба уже вполне самостоятельна, она взрослый человек. Однако в душе Зелик все еще смотрел на нее как на дитя, за которым нужен присмотр, и потому почти всегда в ее отсутствие испытывал тревогу; становилось грустно, тоскливо.

Дежурная по этажу дремала за своим столиком. Временами, приоткрыв один глаз, устремляла взгляд на жильца гостиницы, целый вечер не поднимавшегося с дивана. Ей он не мешал, пусть хоть целую ночь сидит, но, с другой стороны, сколько же можно, почему не уходит к себе в номер?

А он все сидел, пока наконец не появилась Люба.

Яркая люстра, свисавшая с потолка, казалось, стала еще ярче — так сияло лицо Любы. Веселая, возбужденная, она быстрым шагом подошла к отцу.

— Где ты была так поздно? — спросил он.

— Я была у наших родственников… Если бы ты знал, какие они: у нас замечательные. Феликс предложил, чтобы завтра мы с тобой перебрались к ним.

— Кто это Феликс?

— Один из Зеглманов. Молодой ученый, кандидат наук. Мы вместе ходили в кино, потом он меня проводил до гостиницы. Он сказал, чтобы мы завтра обязательно перебрались на правый берег. Там чистый воздух.

— Такой уж он нам близкий родственник, что сразу предложил свою квартиру? — усомнился Зелик. — Но ведь мы долго тут не задержимся, завтра или послезавтра уезжаем.

— Я ему так и сказала… Но самое интересное ты еще не знаешь. Я была у главного инженера Марка Львовича Зеглмана. Он был рад меня видеть, пригласил нас обоих, меня и тебя, к себе домой. И главное — все сделает, чтобы мы получили стальные рулоны и трубы.

— Перед тобой открываются все двери. Я уже в который раз приезжаю в Рудинск, и не было случая, чтобы кто-то был так обрадован тем, что моя фамилия Зеглман.

— Ты же и не искал Зеглманов. Я была у бабушки Феликса — чудесная бабушка. Она мне поведала всю генеалогию…

— И что же выходит?..

— Близкого родства нет, но она сказала, что мы все равно родственники. Она так прекрасно рассказывала… Феликс тоже умеет рассказывать.

— Сколько ему лет?

— Он немного старше меня.

— А точнее? На сколько старше?

— Наверно, лет на девять-десять…

— Уже был женат?..

— Был ли он женат, я у него не спросила, потому что, кажется, о моей свадьбе с ним нет еще и речи…