Наши химические сердца - [56]

– Генри, – прошептала Лола и сжала мою руку, – не надо.

– Лола, взгляни на нее.

– Я вижу. Это ловушка.

Я ничего не ответил, но Лола была моим лучшим другом и знала меня всю жизнь. Поэтому она вздохнула и отпустила меня.

– Будь осторожен.

Мы с Грейс пошли навстречу друг другу сквозь толпу, шагая медленнее, чем спешащие куда-то люди. Казалось, время замедлилось, как будто мы плыли в меду, густом, сладком и золотистом.

– Вот это да, – сказал я, и она устало улыбнулась, как улыбалась всегда.

– Давно не виделись, – ответила она и разгладила складки на красном шерстяном пальто.

И я понял по легкости ее тона, по тому, как беспечно и ласково звучал ее голос, что она тоже пьяна.

– Я в этих шмотках себя собой не чувствую.

Я провел рукой по ее холодной щеке. Грейс улыбнулась и поцеловала мою ладонь.

– Ты прекрасна, – сказал я, – я скучал.

– Это можно исправить.

Она взяла меня за руку и увела от своих и моих друзей. Я думал, что проведу вечер вдали от нее, украдкой поглядывая на нее через площадь, рассчитывал, что мы словечком перебросимся, не больше. Но теперь она держала меня за руку, наши пальцы переплелись, как в тот вечер, когда мы возвращались из кино и я еще не сомневался, что мы будем вместе.

Я словно смотрел кинохронику: реальность воспринималась сквозь фильтр. Мы часами бродили по ярмарке – я обнимал ее за талию – и ей, казалось, было все равно, что нас увидят. В тот вечер Грейс была не Грейс: беспечная, веселая, она казалась героиней книжки. Мы устроили гонки на мини-автомобильчиках. Угощали друг друга сахарной ватой. На самом верху чертова колеса пили водку из ее фляжки. Раскинувшийся под нами город казался крошечным: игрушечные домики на размытом фотоснимке. Я даже выиграл ей приз в тире. И я все принимал за чистую монету, каждую секунду этого вечера, и думал, что теперь все так и будет.

Грейс опять взяла меня за руку – боже, почему это получалось у нее так легко в подпитии? Мы зашагали прочь от толпы, к пустому полю за чертовым колесом. Там было тихо и меньше народу.

– Я передумала, – сказала она, когда мы остановились.

Лицо и грудь у меня тут же вспыхнули. Уши точно загорелись пламенем. Несколько недель я готовился к этому моменту и был уверен, что он никогда не наступит. И вот он наступил, но вместо того, чтобы радоваться, я чувствовал, что меня сейчас стошнит. Мне очень хотелось придерживаться своей линии, заставить ее почувствовать себя виноватой за ад, который мне пришлось пережить, когда она предпочла мне своего мертвого парня.

«Ты выбрала другого, – в сотый раз повторил я про себя – Разве можно это простить?»

Но она была прекрасна, и я хотел ее больше всего на свете. Она стояла передо мной и наконец говорила все то, чего я так отчаянно ждал, поэтому я просто ответил:

– Грейс, я не…

На этом у меня сорвался голос, она перебила меня и начала говорить. И с каждым прекрасным словом, капавшим с ее языка как яд, я заболевал все сильнее, как Мюррей и предсказывал, и хотел ее все больше.

– Таких как ты больше нет. Хочу, чтобы ты знал, – произнесла она. – Я любила Дома, очень, но у нас с тобой есть что-то, чего у меня с ним никогда не было.

– Грейс.

– Генри, я серьезно. У нас с тобой такое взаимопонимание, такая близость… С Домом я никогда не чувствовала ничего подобного. Ты особенный. Когда мы вместе… После его смерти я думала, что никогда не смогу полюбить. Я не хотела влюбляться. Но потом появился ты. И я испугалась, потому что все случилось так скоро. Но мы с тобой… Нам же так здорово вместе, Генри. И я так хочу тебя, боже, я хочу тебя постоянно.

– Не хочу, чтобы ты мне все это говорила, когда пьяна. Скажи мне то же самое, когда будешь трезвой.

– Я знаю, что у нас все получится. Правда. Я хочу, чтобы мы были вместе.

– А я хочу, чтобы ты повторила это завтра, когда проснешься. Хочу, чтобы ты была уверена.

– И как ты повел себя после того, как увидел его комнату… Я думала, будет ужасный скандал, но то, как ты отреагировал… После этого я еще сильнее хочу быть с тобой.

– Ты завтра вспомнишь все, что сегодня наговорила?

– Я должна знать, уедешь ли ты в колледж.

– Не знаю. Возможно.

– Потому что если мы будем вместе, ты должен остаться. Я пока не готова уехать. Поэтому мне нужно знать, уедешь ты или нет.

– Грейс… я пока не знаю. Еще не решил.

– Я слишком напираю на тебя, прости.

– Ничего. Я тоже поначалу напирал.

– Но так и должно быть, если люди любят друг друга! Нужно прямо говорить о своих чувствах. Я тебе завидую. Ты можешь признаться в своих чувствах.

– Не всегда. Только иногда. Только когда я с тобой.

– Ты все еще хочешь быть со мной?

– Мои чувства остались прежними, – ответил я, утратив последнюю каплю своей решимости.

Разве мог я винить ее в том, что она все еще его любит? Она сомневалась, колебалась, а я – нет.

Я не сомневался.

Я никогда не сомневался и не буду.

И мне ли играть недотрогу? Я боялся, что, если начну отталкивать Грейс, она возьмет и уйдет. Я прислонился к стене, запустил руку в волосы. Глаза щипало, хоть слезы не текли. Я не мог смотреть ей в глаза.

– Скажи, что чувствуешь, – произнесла она, положив голову мне на плечо и прижавшись грудью к моей груди.