Наш Современник, 2001 № 10 - [61]

В 1904 году вероломным нападением на порт-артурскую эскадру началась русско-японская война. На Балтике спешно готовили корабли для отправки на дальневосточный театр военных действий. Шмидта, как военнообязанного, призвали на действующий флот и назначили старшим офицером военного транспорта “Иртыш”. В отечественной исторической литературе Шмидта часто именуют отставным лейтенантом. Это большое заблуждение. Дело в том, что Шмидт был не отставным лейтенантом, а лейтенантом запаса, а это большая разница, так как отставников, как известно, на службу не призывают, зато запасников в случае войны обязательно. Шмидт плавал на судах так называемого Добровольного флота. Этот флот был создан правительством для дальних океанских плаваний, в первую очередь между западными портами России и Дальним Востоком. В случае войны быстроходные транспорты сразу же должны были становиться вспомогательными крейсерами-рейдерами, а их капитаны, имеющие военное образование и опыт дальних плаваний, должны были вести суда на уничтожение неприятельских коммуникаций. Поэтому факт назначения Шмидта старшим офицером уходящего на войну судна был весьма логичен. Удивительно лишь то, почему его не назначили капитаном. Это с его-то связями! Скорее всего этой ответственности побоялся сам Шмидт.

Транспорт “Иртыш” вошел в состав Второй Тихоокеанской эскадры. Вскоре начался беспримерный переход эскадры через три океана. “Иртыш” был направлен по сокращенному пути через Суэцкий канал и Красное море. Впереди была неизвестность и неизбежная встреча с куда более мощным японским флотом. Вот бы где проявить себя романтику и “рыцарю чести” Петру Шмидту! Что может быть лучше для такого человека, чем сразиться лицом к лицу с врагами своего Отечества! Тем более что маршрут перехода на Дальний Восток был знаком старшему офицеру “Иртыша” за годы океанских плаваний на “Диане” как свои пять пальцев. Но происходит невероятное! В Суэце Шмидт внезапно для всех списывается с корабля. Почему списался Шмидт? Отечественные историки невнятно говорят о некой болезни, якобы поразившей офицера, рвавшегося на поле брани. Однако диагноз болезни весьма невнятен, сказано лишь, что по состоянию своего здоровья он не может долго пребывать в тропических широтах. Раньше, служа на “Диане”, мог, а теперь вдруг нет. К тому же эскадра должна была находиться в южных широтах весьма непродолжительное время, так как имела целью прорыв на Владивосток. Может, опять начались психические припадки? Но ни один из источников ничего не говорит на сей счет.

Так почему все же списался Шмидт? Ведь именно сейчас он, казалось бы, как никогда, был близок к своей давнишней мечте совершить великий подвиг самопожертвования! Кажется, такой шанс, ан нет, почему-то передумал!

Как профессиональный морской офицер, я не могу найти этому ни одного оправдания. Тем более что на эскадре было немало других больных офицеров, тех, кого историки именуют реакционерами и консерваторами, но ни один из них не бросил кораблей, все они разделили мученическую судьбу вместе со своими матросами, исполнив до конца свой долг. А вот лейтенант Петр Шмидт поступил иначе. Думается, как человек далеко не глупый, Шмидт понимал, что после уничтожения японцами порт-артурской эскадры (списание его с корабля произошло буквально через несколько дней после получения известия о гибели наших кораблей в Порт-Артуре) у Второй эскадры нет никаких шансов на успех. Она просто обречена на истребление. Да, все обстояло именно так, но ведь это понимали и все остальные. Понимали, но остались. В Цусимском сражении героически погибнет и военный транспорт “Иртыш” с большой частью команды...

Впрочем, офицер того же транспорта Гаральд Граф в своих воспоминаниях трактует факт внезапного бегства Шмидта с судна несколько по-иному: “...Я узнал, что командир получил приказание из Главного Морского штаба списать старшего офицера, кажется, по его же ходатайству, как офицера запаса, перешедшего известный возраст. Это распоряжение только случайно нас не застало в Либаве, и потому Шмидт совершил переход в Саид... Шмидт решил покинуть “Иртыш” в Суэце, чтобы продлить с нами прощание... Так мы и расстались с лейтенантом Шмидтом, чтобы больше уже никогда не увидеться. Но услышать о нем пришлось много...”

Не верить Г. Графу никаких оснований нет. Дело в том, что бывший мичман “Иртыша” пишет о Шмидте достаточно объективно. Он признает, что тот отличался либеральным отношением к младшим офицерам, много и интересно рассказывал им о своих плаваниях и к тому же хорошо играл на виолончели. Итак, согласно Г. Графу, Шмидт вообще ничем не болел, а сбежал с идущего на войну судна по собственному ходатайству из-за якобы своего преклонного возраста (38 лет!), воспользовавшись одним из параграфов прохождения службы. Вполне возможно, что здесь не обошлось и без участия всесильного дядюшки. Понять старого адмирала вполне можно. Дело в том, что к этому времени один из младших сводных братьев Шмидта уже погиб на броненосце “Петропавловск” вместе с вице-адмиралом С. Макаровым, а второй, тяжело раненный в штыковых атаках, находился в японском плену. А тут еще и третий племянник... Ну разве не дрогнет сердце у родного дяди!