Наш Современник, 2001 № 10 - [62]

Итак, Шмидт сбежал, но столь постыдно поступил только он. Остальные офицеры, призванные, как и Шмидт, из запаса (многие из которых были куда старше нашего героя), остались верны присяге и приняли огненную купель Цусимы. Большая часть их уже никогда не вернулась обратно... Могли ли они, как и Шмидт, спекулировать на каком-то из полузабытых параграфов? Несомненно! Но ни один из них не воспользовался имеющейся лазейкой! К сведению читателей: входившие в состав эскадры плавучая мастерская “Камчатка” и госпитальные суда “Кострома” и “Орел” были вообще полностью укомплектованы гражданским персоналом, их вообще никто никуда не мог заставить идти. Но люди понимали, что их опыт, знания сейчас нужны России, и они смело пошли в цусимское пекло. Что касается плавмастерской “Камчатка”, то она затонула со всем своим героическим экипажем, так и не спустив Андреевского флага...

Итак, Шмидт, якобы тяжело заболев, остается в Суэце. А едва “Иртыш” выходит в море, он спешно едет в Петербург к дядюшке. Не знаю, какой получилась встреча дяди-героя с племянником, который дезертировал с поля брани. Думается, что бегство старшего из племянников с идущей в бой эскадры у боевого адмирала восторга не вызвало. Но племянник остается племянником, даже если он и такой непутевый. А кроме того, адмирал Владимир Шмидт очень любил своего покойного брата Петра и не мог оставить без опеки его великовозрастного первенца.

Однако идет война, и даже сенатор не может добиться увольнения Петра Шмидта с действительной службы. Медицина признала его ограниченно годным к службе в военное время. И тогда дядя решает: племянник должен переждать войну где-нибудь в спокойном месте, а после ее завершения уволиться и вернуться на гражданский флот. Самое спокойное место — это, естественно, невоюющий флот. И вот дядюшка-адмирал переводит Шмидта на Черноморский флот, который в войне с Японией не участвовал и никаких эскадр для усиления Тихоокеанского флота на Дальний Восток не посылал. Вполне возможно, что о переводе на Черное море упросил старого адмирала сам Петр Шмидт. Как увидим дальше, основания попасть именно туда и именно в то время у лейтенанта Шмидта были весьма веские.

Командующим Черноморским флотом в то время был назначен вице-адмирал Г. Чухнин. Бывший начальник и подчиненный встретились вновь. На Черноморском флоте к тому времени было уже неспокойно. Назревали события лета 1905 года. А потому Чyxнинy особенно не было дела до своего старого соплавателя. Однако он и здесь идет навстречу всем пожеланиям дяди-сенатора. Чтобы больному Шмидту было как можно легче служить, Чухнин назначает его командиром небольшого номерного миноносца № 253, который базируется в провинциальном Измаиле. Измаил далеко от Севастополя, а тем более от театра боевых действий. Там Шмидт может прекрасно дождаться окончания войны, чтобы снова вернуться на коммерческий флот.

Так как на Измаиле базировалось сразу два миноносца, то Шмидт, как старший по возрасту из двух командиров (многие однокашники Шмидта к этому времени давно были уже капитанами 2-го ранга), назначается старшим начальником этого маленького отрядика. Здесь необходимо отметить, что несмотря на непосредственное неучастие в боевых действиях, Черноморский флот все же находился в состоянии повышенной боеготовности, как флот воюющей страны, что подразумевало постоянное нахождение на борту и готовность кораблей к выходу в море. И еще одна особенность нахождения Шмидта в Измаиле. Будучи начальником отряда, Шмидт был весьма автономен от далекого севастопольского начальства, а потому мог сам распоряжаться своим временем. Учитывая, что ранее он проживал в Одессе, его контакты с тамошними демократами и близкое расстояние между городами, трудно сомневаться, что лейтенант наведывался туда весьма часто. Это тем более вероятно, что службой Шмидт не жил, а лишь дожидался своего увольнения в запас.

То, что произошло дальше, выглядит настолько невероятно, что никто из биографов революционного лейтенанта даже не решился внятно описать происшедшее. Данный период жизни нашего героя упорно всеми замалчивался. А зря! Ведь именно он проливает свет на все дальнейшие события.

Однако прежде чем поведать о дальнейших приключениях нашего героя, рассмотрим политическую обстановку, которая сложилась к тому времени в районе его службы. Для этого обратимся к совершенно забытым ныне воспоминаниям столичного писателя и журналиста С. Орлицкого, опубликованным в мартовском номере журнала “Исторический вестник” за 1907 год. (Статья была перепечатана журналом “Чудеса и приключения” за 2000 год.)

Воспоминания С. Орлицкого ценны тем, что он был непосредственным свидетелем знаменитого Одесского восстания. Итак, что же пишет оказавшийся в июне 1905 года в Одессе писатель? По словам С. Орлицкого, он сразу же попал там в “круговорот начавшегося освободительного движения”. В центре круговорота — некий таинственный комитет, выступавший под лозунгом: “За социальную пролетарскую республику!” Территориально комитет располагался в ... приюте для неимущих стариков имени Пушкина. Конспирации комитетчики никакой не соблюдали, а потому С. Орлицкий мог свободно с ними беседовать. Писатель приводит весьма знаменательный диалог с одним из лидеров этого комитета, неким Сергеем Самуиловичем Цукербергом.