Наш человек в Киеве - [49]

— Ну, зато на Восточный фронт они жертвуют больше всех в мире, — осторожно предположил я.

— Ненависть всегда сильнее любви, — хмуро ответила она, подняв нечесаную голову и внимательно глядя на меня.

— Это вы как-то не по-христиански рассуждаете, — отозвался я, отвечая ей на жесткий взгляд своим фирменным равнодушным взглядом.

— Если бы бог был, он бы не допустил всего этого, — кивнула она на толпу за решеткой забора.

— Я, кстати, приехал сюда снимать позитив…

— Мне рассказала Олеся, я в курсе. Думаю, в сентябре снимете здесь закрытые ворота.

— Может, рано хоронить фонд, вдруг после сюжетов в СМИ объявятся «жирные» благотворители и принесут кучу денег.

— Нет, мы закроемся по другой причине — у нас забирают это помещение. Двадцать лет мы тут работали, льготная аренда была, коммуналка тоже компенсировалась местными властями, поэтому получалось крутиться. А сейчас нам сказали — все, финиш. Землю отдают под строительство жилья. Это деньги строительных магнатов, вы понимаете, там всем наверху взяток занесли, а мы-то не можем столько. Мы проиграли.

— Понимаю.

— Наши подопечные сейчас ворчат, ругаются, но все-таки получают хоть какую-то еду, хоть что-то из лекарств. А в сентябре они придут к закрытым воротам.

— Понимаю.

— Да что вы понимаете! — вдруг разозлилась на меня она. — Вы поснимаете тут треш для своих сытых зрителей и уедете в свою сраную сытую Россию, а эти украинские старики здесь у нас просто сдохнут. Они ведь от голода сдохнут! Что вы понимаете в этом, вы, сраный сытый москаль?! Господи, когда уже вас всех перевешают!..

Она встала и быстро пошла в здание, не оборачиваясь.

Глава шестнадцатая

Я наткнулся на Дину на очередной второстепенной пресс-конференции, где третьестепенные спикеры будоражили воображение общественности рассказами о том, как скоро Украина догонит и перегонит соседей по уровню жизни населения и прочим актуальным параметрам.

— Господи, а тебе-то что тут с утра надо? — изумилась Дина, всплескивая мне навстречу маленькими бледными ладошками.

— Да вот, приперся сдуру, купился на завлекательный анонс, — сказал я правду. — А что за мероприятие тут следующим будет следующим за мероприятие?

Дина достала свой телефон, iPhone последней модели, вгляделась в сохраненные анонсы:

— Следующим будет выступление двух психологов министерства печати Украины на тему «Насилие в компьютерных играх провоцирует насилие в реальности. Почему волна насилия захлестнула планету, включая Украину». Эти попугаи расскажут нам о том, как вредны компьютерные игры. Понимаешь, да? Оказывается, они провоцируют на Украине насилие. И вообще, раньше в мире не было войн, кровопролития и насилия. А как появились компьютерные игры, так и понеслась волна насилия, захлестнувшая нашу мирную планету.

Дина здорово распалилась от злости и стала вдруг очень хорошенькой. На ее вытянутой узкой мордочке появился румянец, обычно серые невзрачные глаза заблестели изумрудными искрами, а губы оказались неожиданно полными и чувственными. Я уже было собрался предложить ей выпить, как у нее зазвонил телефон.

— Да, хорошо, едем, — ответила она по-немецки своему собеседнику. — Ja, wir gehen.

Она поискала глазами оператора:

— Олексий, у тебя минута на сборы, мы уезжаем.

Потом она повернулась ко мне:

— Хочешь, поехали вместе, снимешь цирк. Представители молодежного крыла партии Петра Порошенко будут сейчас ходить по посольствам европейских стран и раздавать подарки. Ну, всякую ересь, типа, лапти взамен айфонов, понимаешь?

— Спасибо тебе, Дина, — искренне поблагодарил ее я, и мы пошли к машине.

Уже в машине, по дороге к первому посольству, спросил ее:

— А почему цирк?

— Да сам все увидишь, — отмахнулась от меня Дина, залипнув на каком-то ярком сайте в телефоне.

Мы приехали на Рейтарскую улицу. Там было что-то вроде посольского квартала, где рядом располагались посольства нескольких европейских стран.

Наш «Форд» встал возле большого бетонного куба с французским флагом на фасаде. Возле закрытых железных ворот уже топтались около десятка нарядных юношей и девушек. Юноши были в строгих деловых костюмах, но под пиджаки нацепили вышитые серенькие сельские рубашки, а девушки — в красно-белых вышиванках, а некоторые даже в особо нарядных красных камзолах без рукавов. Все молодые люди держали в руках корзинки, из которых торчали наружу пластмассовые флажки Украины и Евросоюза, буклеты, блокноты с символикой блока Порошенко и прочий хлам.

Дина потащила Олексия с камерой на беседу с круглолицым бородатым функционером в костюме и плаще, но также в с сельской рубашке ой, поддетой под пиджак. Я не стал мешаться у Дины под ногами, а встал в сторонке и начал снимать общий план.

Тут раскрылись ворота, оттуда выехала машина, притормозила возле группы юношей, и водитель громко поинтересовался по-русски:

— Что тут, черт возьми, происходит?!

Функционер бросился от камеры Олексия к машине со словами:

— Господин посол, господин посол! Позвольте передать вам в знак тесной дружбы…

Он бросил взгляд на своих людей и щелкнул пальцами. Ему тут же поднесли корзинку с пометкой на белой наклейке: «Франция».

Бородатый схватил корзинку, проверил метку и повернулся к машине.