Наказанные народы - [46]
Теперь для власти было важно смягчить ожесточенные сердца тех, кто был насильственно вырван из обычной жизни. Надо было помочь поскорее залечить глубокие кровоточащие раны. Что же сделать для этого? Усилить среди спецпереселенцев воспитательную работу!
Да, именно так стоял вопрос еще спустя два года после смерти Сталина: не о немедленном возвращении обиженных народов на родину, а «Об усилении агитационно — массовой и культурно — воспитательной работы среди переселенцев» — так и называлось новое постановление Совета Министров СССР, изданное 26 июня 1955 года[324]. Возвращение на родину еще дебатировалось тогда в верхах, быть ему или не быть. Шла подготовка к съезду партии, который должен был все решить для нашей страны: пойдем ли мы вперед со старым страшным грузом наследия Сталина и его времени или сбросим эту ношу и шагнем в будущее. То было время, когда на заседаниях Президиума ЦК КПСС нет-нет да возникали ожесточенные схватки между верными соратниками Покойного и тем, кто поддерживал Н. С. Хрущева в его стремлении избавиться от преступлений прошлого. Эта борьба, как свидетельствует сам Н. С. Хрущев, достигла своего апогея в дни, когда заседал XX съезд КПСС[325].
К этому времени участились случаи самовольного появления на Кавказе горцев, приехавших из Средней Азии и заявлявших права на свои дома. Однако возвращению на родину должна была предшествовать необходимая подготовка. Да и вопрос о том, кого возвращать, был далеко не ясен. Пока что о чеченцах, ингушах и крымских татарах и речи не было. Однако постановление Совета Министров касалось всех. После постановления появились плакаты, газеты, а затем и книги на национальных языках, из запасников на книжные полки были водворены произведения художественной литературы местных писателей и переводы классиков русской и мировой литературы. Многие переселенцы из молодого поколения впервые брали в руки книги на своем родном языке.
Было рекомендовано выдвигать переселенцев в местные органы власти, на должности не очень-то важные, но все-таки выдвигать[326].
В период интенсивной подготовки к XX съезду партии последовало новое постановление Совета Министров СССР, вызванное непрекращающимся и все растущим нажимом со стороны спецпереселенцев. Среди них многие были в прошлом партработниками, партизанами, участниками Отечественной, а то и гражданской войны. Они требовали полного устранения несправедливости, т. е. возвращения на родину и восстановления автономии. Самовольное возвращение чеченцев, ингушей и карачаевцев участилось. Никакими силами нельзя было изгнать возвратившихся. В ряде случаев происходили инциденты с насилием и кровью. Среди руководства партии курс Хрущева начал обозначаться более четко. Подавляющее большинство партийных масс этот курс поддерживало. Только бескомпромиссный отказ от сталинского наследия, публичное осуждение сталинских методов и практики могли укрепить положение группы Хрущева, нравственно оправдать ее претензии на власть.
Еще одно постановление Совета Министров СССР (от 20 ноября 1955 г.) отражало борьбу в партийном руководстве и боязнь полного разрыва с прошлым его влиятельной части и потому носило компромиссный характер.
Снимались со спецучета:
— участники Отечественной войны, награжденные орденами и медалями, семьи погибших фронтовиков, преподаватели учебных заведений;
— женщины переселенки, вступившие в законный брак с местными жителями;
— женщины национальностей, не подлежащих выселению, но последовавшие за своими мужьями в ссылку, по признаку их супружеских отношений, которые к моменту издания этого постановления прекратились, т. е. речь шла о вдовах и разведенных;
— одинокие инвалиды, неизлечимо больные, не могущие самостоятельно обеспечить свое существование[327].
Казалось бы, что эти категории автоматически получали теперь право возвратиться к прежнему месту жительства. Но, как говорится, не тут-то было.
Время привело в движение новые силы, новые факторы. С одной стороны, массовый отъезд из Средней Азии, Казахстана и Сибири переселенцев должен был неблагоприятным образом отразиться на состоянии экономической жизни этих районов. С другой, массовое возвращение на прежние места таило опасность обострения межнациональных отношений, а также и хозяйственного уклада. Ведь дома, усадьбы, рабочие места выселенных уже давно были заняты переселенцами из других республик. Поэтому на первых порах Совет Министров СССР возвращение запретил[328].
Как видно из этого постановления, снятие со спецучета некоторых категорий выселенных не распространялось на их семьи. Среди спецпоселенцев бурлило недовольство. Откладывать и дальше решение этой проблемы казалось в тех конкретных условиях совершенно невозможным, ее надо было решить хотя бы частично. Так и было сделано.
