Наказанные народы - [35]

Так, имеются сведения о том, что на выселении калмыков настаивали Астраханский и Сталинградский обкомы ВКП(б), а в основе «дела» против калмыков лежала итоговая докладная записка секретаря Калмыцкого обкома ВКП(б) по кадрам П. Ф. Касаткина. Информация о позиции партийных органов других ликвидированных автономий крайне скудна.

Информация по принципу правдоподобия, содержащая лишь часть правды и сдобренная изрядной долей дезинформации, узаконенное очковтирательство были одной из самых существенных черт явления, неточно названного сталинизмом.

По-видимому, на заключительном этапе и Крымский, и Калмыцкий обкомы ВКП(б) пытались предотвратить роковую развязку. Но, увы, оказались бессильными. Пришлось самим руководителям автономий, не всем, правда, а лишь по национальному признаку, отправиться в дальнюю дорогу. Однако благодаря другой особенности советской системы — кастовости — руководители Калмыкии поехали на спецпоселение не в вагонах для скота, а в классных вагонах, некоторым же руководителям Крыма было даже разрешено прибыть на вокзал на собственном транспорте.

Об обстоятельствах принятия окончательного решения на самом высоком уровне мы достоверными данными не располагаем. Имеется лишь свидетельство полковника Токаева, перебежчика на Запад, осетина по национальности, которое было первоначально опубликовано в 1951 г. в «Социалистическом вестнике» (орган Социнтерна), а затем использовано в ряде работ западных исследователей, в том числе и в книге Конквеста.

В утверждениях Токаева содержатся два момента, заслуживающих внимания: во-первых, рекомендация советского генштаба, высказанная еще в 1940 г. о ситуации, при которой в подходящее время необходимо будет принять «специальные меры» на Северном Кавказе; во-вторых, что принятие окончательного решения о выселении чеченцев было не результатом единоличного действия Сталина, а итогом обсуждения этого вопроса на совместном заседании Политбюро и Главного командования 11 февраля 1943 г.

Токаев сообщает о двух основных мнениях, высказанных на этом заседании: одно (Молотов, Жданов, Вознесенский, Андреев и др.) — за немедленную и публичную ликвидацию Чечено-Ингушской АССР. Другое (Ворошилов, Каганович, Хрущев, Калинин, Берия) — к ним присоединился и Сталин — заключалось в том, чтобы подождать с выселением до изгнания немцев. Лишь один Микоян, соглашаясь в принципе, что чеченцы должны быть наказаны, высказал опасение, что депортация повредит репутации СССР за рубежом. По другим сведениям, когда речь зашла в Политбюро о выселении чеченцев и ингушей, был поставлен вопрос, не нанесет ли их выселение ущерба нефтяной промышленности. Ответ последовал самый успокоительный: весь инженерно-технический персонал русский, а незначительное число рабочих чеченцев и ингушей занято на работах, не требующих высокой квалификации. Мы не имеем возможности проверить эти сообщения и поэтому воздерживаемся от комментариев.

На XX съезде КПСС, через три года после смерти Сталина, было официально объявлено, что депортация кавказских народов, калмыков и крымских татар, а также немцев Поволжья была актом произвола, сопутствующим «культу личности Сталина». Признание это, впрочем, растянулось на 11 лет (1956–1967 гг.), а исправление содеянного зла не завершилось еще и поныне.

Однако мы запамятовали, что депортация стала одним из методов политики не в 1943 или 1944 годах, а гораздо раньше, в годы коллективизации, когда из центральных районов страны, с Украины и с Северного Кавказа были высланы в Сибирь и в Среднюю Азию кулаки, вернее, миллионы крестьян, причисленных к «эксплуататорам». Кто может точно сказать, кто он есть, этот самый «кулак»? Да никто. Как известно, жертвами коллективизации стали не только крестьяне, пользовавшиеся наемным трудом, но и масса других, по тем или иным причинам огулом «раскулаченных». Вот эта-то масса обездоленных, лишенных имущества и всех прав людей и положила начало спецпоселениям. Тогда-то и появились первые инструкции о спецпоселенцах. Почти одновременно стали депортировать и по национальному признаку.

Еще в начале 30-х годов с Дальнего Востока были переселены китайцы и корейцы, были они удалены и из центральных областей России. Часть из них прямо была обвинена в том, что они являются японскими агентами. Позднее, в 1939–1941 гг., потянулись на восток эшелоны с «классово чуждыми элементами» из вновь присоединенных земель, прибалтийских стран, Западной Украины, Западной Белоруссии, Северной Буковины и Бессарабии. Летом 1941 г. появились в Средней Азии немцы, граждане СССР, подавляющее большинство которых было из упраздненной АССР Немцев Поволжья. Ко времени Отечественной войны против гитлеровской Германии режим спецпоселения сложился окончательно, хотя эта система и продолжала подвергаться различным модификациям, но непременно в сторону ужесточения.

В 1948-49 гг. Среднюю Азию и Сибирь достигла новая волна депортированных из Прибалтики и Молдавии, где в это время проводилась кампания по сплошной коллективизации и соответственно «ликвидации кулачества как класса». Эти жестокие меры, может быть, и привели, по мнению власти, к созданию в Латвии, Литве и Эстонии более классово однородного общества, но прежде всего они ослабили там коренной национальный элемент.