Наёмники Гора - [27]

— Да, — кивнула она и, заметив, что он продолжает рассматривать её, спросила: — На что это Ты так уставился?

— На Тебя, — усмехнулся он.

— С чего бы это? — полюбопытствовала девушка.

— Да просто, никогда прежде не видел Тебя в платье, — пояснил он.

— Ну и что? — уточнила она.

— Да ничего, — ответил он. — Как-то, несколько удивлен, увидеть Тебя в этом.

Действительно, Боадиссия на этот раз была не в мехах и коже. Сегодня на ней было простое, шерстяное, коричневое, подпоясанное платье по щиколотки длиной, с широкими рукавами, обычного среди женщин аларок фасона. Она была подпоясана в манере весьма распространённой среди женщин народа фургонов. Концы длинного пояса туго затянутого на талии скрещивались на спине, перекидывались через плечи девушки, ещё раз пересекались спереди, между её грудей, и снова возвращались к её поясу, где были завязаны ближе к бокам её тела. Даже оставаясь свободными, аларки со всей очевидностью напоминали своим мужчинам, что они — женщины. Этот аксессуар был весьма прост, но не лишён привлекательности. Он ничего не открывал, но при всей его кажущейся скромности, вероятно, вызывал у мужчин дикое желание развязать его. Однако, Боадиссия, по-видимому, пока не осознала этого. Похоже, что с её точки зрения она сделала не что иное как оделась в стиле привычном среди женщины аларок. Но даже если и так, мы не могли не отметить произошедших с неё значительных изменений. Кстати, также, как и вчера вечером на её поясе имелся кинжал.

— Я наделена правом одеваться подобным образом, — заявила она.

— Конечно, но тогда Ты — женщина, — заметил он.

Она лишь зло посмотрела на него, но ответить не соизволила.

— И так, Ты — женщина? — спросил Хурта.

— Да, — сердито сказала она. — Я — женщина!

— Ну, в таком случае, ношение тобой женского платья вполне уместно, — согласился он.

— Возможно! — буркнула девушка, бросив на него сердитый взгляд.

— И когда же Ты вдруг обнаружила, что являешься женщиной? Уж не вчера ли вечером? — полюбопытствовал парень и, видя, что отвечать она не собирается, добавил: — Да, несомненно, это произошло вчера вечером.

Потом, посмотрев на бешено сжатые маленькие кулачки Боадиссии, он спросил:

— А здесь Ты что делаешь?

— Я хочу идти с Вами, — заявила она, опустив голову.

— Мы уже должны быть в пути, — раздражённо проворчал Минкон, глядя, как другие фургоны выезжают из лагеря и, огибая нас, преодолевают небольшой подъём и выкатываются на камни Генезианской дороги.

Две наших рабыни всё ещё стояли на коленях, опустив головы до земли. Им никто так и не дал разрешения изменить их позу.

— Для Тебя было бы лучше оставаться в безопасности внутри круга фургонов, — заметил Хурта. — Вне его пределов, лежит огромный внешний мир. Ты даже представить себе не можешь того, что может с Тобой здесь случиться.

— Я не боюсь, — заявила она.

— Тебя даже могут убить, — предупредил Хурта.

— Я не боюсь, — повторила Боадиссия.

— А ещё Тебя могут поймать, и заковать в цепи, — напомнил Хурта.

Он даже не стал в открытую упоминать ужасающее слово «неволя», проявив некую тактичность. Всё же она была свободной женщиной. Пока.

— Вот этого, я действительно боюсь больше всего, — призналась она. — Это было бы судьбой, в тысячу раз худшей, чем смерть.

Спина Фэйки, стоящей на коленях у моих ног, заходила ходуном. Всё так же уткнувшись головой в землю, она из всех сил сдерживала себя, чтобы не выпустить наружу весёлый смех. Я слегка пихнул её, боковой стороной стопы, давая понять, что ей стоит помалкивать.

— Оставайся с фургонами, — сказал Хурта.

— Нет, — упёрлась Боадиссия.

— Ты довольно симпатична, — заметил он.

— Не надо меня оскорблять, — попросила она.

— Интересно, на что Ты была бы похожа, раздетая, и заклейменная, в стальном рабском ошейнике? — задумался парень.

— Пожалуйста, Хурта!

— Как Ты думаешь, у Тебя получилось бы ублажить мужчину? — спросил он.

— У меня нет никакого интереса к ублажению мужчин, — заявила она.

— Но сама-то Ты как думаешь? Смогла бы? — поинтересовался он.

— Понятия не имею, — сердито ответила Боадиссия.

— Спорим, что в ошейнике, и под плетью, Ты сама изо всех сил будешь стараться научиться делать это, и быстро и хорошо, — усмехнулся Хурта.

— Возможно, — дёрнув плечами, признала она.

— Останься с фургонами, — снова предложил он.

Боадиссия растерянно посмотрела на Хурту, потом на меня, и снова на Хурту. Её рука непроизвольно теребила маленький медный круглый кулон, свисавший на кожаном шнурке с её шеи. Тот самый диск, который был найден вместе с ней, тогда ещё бывшей младенцем, оставленным у разгромленного каравана, и найденной там аларами. На диске были выбиты буква «Тау» и цифра.

— Нет, — наконец сказала она.

Тем временем ещё один фургон обогнул нас и покатил по дороге. На вопросительный взгляд Хурты, я лишь пожал плечами. Она была хорошенькой, и она была свободной. Полагаю, она могла делать всё, что она захочет. В конке концов, она не была, как Фэйка и Тула, ничем, клеймёным домашним животным.

— Ну а деньги-то у Тебя хоть какие-нибудь есть? — со вздохом спросил Хурта.

— Нет, — развела она руками.

— Ты носишь это платье так, как это делают женщины аларов? — уточнил он.