Наёмники Гора - [22]

— Не убивай его! — поднял руку, останавливая бой Генсэрикс.

— Конечно же, не буду, — ответил я. — Он — один из хозяев этого лагеря.

Я сделал шаг назад, отступая от Сората и опуская занесённое топорище.

— Ты отлично дрался, — признал Генсэрикс.

— Но и Сорат был неплох, как по-твоему? — поинтересовался Хурта.

— Да, он тоже очень хорошо бился, — согласился я.

— Твоё мастерство лучше твоих слов доказывает, что Ты достоин быть гостем аларов, — объявил Генсэрикс. — Добро пожаловать в наш лагерь. Добро пожаловать к свету и теплу нашего костра.

— Благодарю, вождь, — ответил я, откладывая рукоять.

— Ты там как? Жив ещё? — проявил заботу о друге Партанкс.

— Кажется, да, — прохрипел Сорат.

— Ну, тогда хватит тешить свою лень, — подбодрил его Партанкс. — Вставай, давай.

Кажется Партанкс, как и остальные, получил удовольствие от поединка.

— Позволь помочь Тебе, — сказал я, подавая руку Сорату, и полутаща его на себе к костру. Рухнув на своё место, парень посмотрел на меня и покачал головой.

— Хорошо сделано, — сказал он.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Но Ты сам тоже дрался блестяще.

— Спасибо, — кивнул он.

— Точно, — поддержал меня Генсэрикс.

— Спасибо, — поклонился я. — Я благодарен за Ваше радушие. Я также благодарю Вас за еду и питьё, которые я получил здесь, за тепло и свет Вашего костра и за Ваше товарищеское отношение. Я благодарю Вас за Ваше гостеприимство. Оно наилучшим образом подтвердило всё, что я слышал об аларах. А теперь, если можно, я хотел бы по-своему, добровольно, как это теперь всем понятно, сделать для Вас кое-что, чтобы скромно выразить мою благодарность.

Генсэрикс и его воины озадаченного посмотрели друг на друга. А я повернулся к Фэйке и скомандовал:

— Раздевайся.

— Господин? — удивлённо переспросила рабыня.

— Мне надо повторит команду? — нахмурившись, осведомился я.

— Нет, Господин! — вскрикнула Фэйка, торопливо избавляясь от своей туники.

— Встать. Подними руки над головой, — приказал я.

Рабыня немедленно подчинилась. Она очень красиво смотрелась, вытянувшись всем телом, стоя в танцующем свете костра лагеря аларов, под жадными взглядами воинов Генсэрикса.

— Таких женщин, — сказал я, — в городах может купить любой.

По рядам пьяных от освещённой отблесками костра красоты обнажённой рабыни мужчин прокатился одобрительный шёпот.

— Танцуй, — приказал я Фэйке.

— Но я не умею танцевать, Господин, — простонала Фэйка.

— В каждой женщине живёт танцовщица, — заметил я.

— Господин, — попыталась протестовать она.

— Я знаю, что Ты не обучалась этому, — кивнул я.

— Господин, — всхлипнула женщина.

— Существует много форм танца, — сказал я. — Даже в музыке нет необходимости. Это должны быть не более чем красивые движения. Двигайся перед мужчинами, и вокруг них. Двигайся так обольстительно и красиво, как только Ты сможешь. Вырази своё рабство, как подобает рабыне, ползай, вставай на колени, крутись, ложись то на спину, то на живот перед мужчинами, проси их, умоляй и страдай, ласкай их, целуй и облизывай, трись о них.

— У меня есть выбор, Господин? — простонала невольница.

— Никакого, — отрезал я. — Абсолютно никакого.

— Да, Господин.

— Ты предпочла бы, чтобы Тебя пороли, пока твоя соблазнительная плоть не отстанет от костей? — поинтересовался я.

— Нет, Господин! — вскрикнула Фэйка.

— Вечер в самом разгаре, и скоро мужчины могут захотеть Тебя, — добавил я, — и Тебе придётся ублажать их, и делать это со всем совершенством и полнотой.

— Да, Господин.

— Ты — рабыня. Абсолютно и полностью, рабыня, — напомнил я ей.

— Да, Господин.

— Хей, хей, хе-хей, — начал напевать один из парней и прихлопывать в ладоши, и Фэйка начала танцевать.

Мужчины закричали от удовольствия, и многие из них поддержали мотив, голосом и хлопками. Я был очень горд за свою рабыню. Как приятно владеть женщиной и иметь неограниченную власть над ней! Представляю себе, сколь редко выпадает грубым скотоводам аларам возможность, полюбоваться на такое порабощенное очарование в своём таборе, и в своих руках. Насколько я понял, таким восхитительным женщинам нечего делать в их лагерях. Свободные женщины аларов не будут рады их присутствию. Появись здесь рабыня, и всё что ей бы оставалось, это прятаться в фургонах мужчин, в ожидании либо перепродажи, либо смерти от рук свободных аларок. Но как же прекрасна была Фэйка! Какую невероятную власть она захватила, она, всего лишь беспомощная рабыня, над этими суровыми мужчинам! Она понравилась им настолько, что заставила их кричать от удовольствия! Какой невероятной, фундаментальной, реальной она была! Я вдруг почувствовал внезапную и острую жалость к земным женщинам. Как отличалась от них Фэйка. Как далека была изящная Фэйка от хитростей, лжи и фальши, пропаганды бесполости, унижений, неудовлетворённости, отрицательной поверхностности антибиологических ролей, предписаний антиприродной и патологической политики, ставших инструментами управления импотентов и фанатиков. Я давно задавал себе вопрос, как многие из женщин Земли искренне сожалели, что они не могли оказаться в ошейнике, танцуя нагими в свете бивачного костра перед воинами в аларами.

— Омерзительно! Отвратительно! — закричала свободная женщина одетая меха и кожу, которую, как выяснилось, звали Боадиссия, и выскочив к костру с зажатой в руке крепкой, толстой, короткой, гибкой одноременной плетью, больше напоминавшей хлыст.