Надежды леди Коннот - [60]

При этой новости Сефора испытала лишь одну эмоцию: удивление. Возможно, и облегчение тоже. Хорошо, что Ричард нашел женщину, которую в состоянии любить после нее!

– Нет, мне об этом не было известно, но я рада за него.

Аметиста нагнулась, сорвала стебелек лаванды и размяла его между пальцами, и между ними поплыл аромат.

– Мой отец, бывало, говорил, что мир похож на колоду карт. Убери одну, и остальные сложатся в другие комбинации. Возможно, именно это сейчас и происходит.

– По-моему, очень мудрое замечание.

– Папа скончался год назад, но он хотя бы видел рождение моих детей; он любил их.

– Почему вы не привезли их с собой?

– Мы оставили их с бабушкой, потому что… – Она замолчала.

– Потому что там им безопаснее?

– Значит, вы знаете?

– Об Анне и контрабандистах? Да.

– Известно ли вам, что в Пиренейскую кампанию Фрэнсиса наградили медалью? Он сражался в армии Мура и был снайпером… Он спас от уничтожения целый полк! Он прикрывал их отход через опасный перевал. Можно сказать, что такие враги, как контрабандисты, для него детская игра. Кроме того, сейчас ему помогут Дэниел, Гейбриел и Люсьен. Он не один.

– Благодарю вас.

– Вы тоже не одна, Сефора. Если вам понадобятся совет или помощь, вам достаточно лишь попросить.

– Откровенно говоря, мне кажется, что за последние несколько недель я стала другим человеком. Раньше я думала, что мои мысли не имеют никакого значения и что нормально, когда мужчина диктует женщине, что ей делать. Так поступал со мной Ричард, и я соглашалась, но Фрэнсис не такой. И все же… – Она осеклась.

– И все же?

– Именно поэтому ставки сейчас гораздо выше. Мне кажется, если я его потеряю, то тоже не смогу жить… Меня мутит от страха!

Она не собиралась во всем признаваться, но под взглядом добрых черных глаз невольно изливала душу, почти не сдерживаясь.

Аметиста Уайлд только улыбнулась в ответ:

– Сефора, любая жена, которая любит мужа, чувствует то же самое. Большая любовь таит в себе и большую горечь утраты – да и кто сможет это отрицать!

– Вы чувствуете то же самое с вашим мужем?

– Да, но наши мужья – воины, а подрезать крылья ястребу – значит погубить его. Лучше лететь с ним рядом. Я считала так всегда. Когда больше знаешь, меньше тревожишься.

– Вы поэтому сегодня приехали сюда?

– Отчасти, хотя Аделаида также поручила мне передать вам камень. – Порывшись в сумочке, гостья достала мерцающий кристалл. – Это для Анны. Черный турмалин обладает свойством успокаивать детские страхи. Она просила передать девочке, что камень, словно волшебное зеркало, отталкивает чужие дурные мысли. Это очень мощный талисман. Аделаида предупредила, что владелец камня должен каждый месяц выкладывать турмалин на солнце, чтобы его сила оставалась неизменной. Действие будет самым сильным, если ночью положить его под подушку.

Сефоре показалось, что она слышит голос самой Аделаиды Уэсли; его как будто донес ветер. И хотя она никогда не верила в чудеса, ее неожиданно тронули сила и красота подарка, доставленного человеку, который больше всего в нем нуждался.

– Пожалуйста, поблагодарите ее от нас. Передайте, что я всегда буду ей признательна за заботу!

Аметиста улыбнулась:

– Я непременно передам ей ваши слова. Кстати, она прислала один подарок и вам. Мне велено передать, что масло, которое она дала вам, действует необычайно успешно. В этом году в окружении Уэсли родилось рекордное количество близнецов!

Сефора рассмеялась; под стенами Колмида, в душистом саду она ощутила такой покой, какого не знала прежде. Здесь ее дом, и здесь она счастлива.

– Сефора, я так рада, что Фрэнсис вас нашел! – продолжала Аметиста. – Он уже показывал, какой вид открывается с верхней террасы? Нет? Что ж, вид просто чудесный, хотя лорд редко здесь бывает.

– По его словам, в детстве ему казалось, что он всем мешает… Может быть, дело в этом?

– В Колмид-Хаус умерла его сестра. Вам об этом известно?

Нет, она ничего не знала, потому что он ей не говорил… Сердце у Сефоры сжалось. Все самое важное о Фрэнсисе Сент-Картмейле она узнавала от других. И вот – рассказ об очередной трагедии. Она хотела услышать правду от него самого: что он тогда чувствовал, как пережил смерть сестры. Ей захотелось обнять его и заверить, что она всегда будет рядом и что он – ее жизнь и ее якорь. Все слова, которые она запретила ему говорить, готовы были сорваться с ее губ. Она повернулась к дому в надежде, что увидит его за окном библиотеки.

Монтклиффы поужинали с хозяевами и сразу уехали. Фрэнсис выглядел спокойнее, чем ранее, и Сефора решила, что он, должно быть, узнал много важного и получил новые сведения о контрабандистах.

Помня о том, как Аметиста расхваливала вид с верхней террасы, она попросила мужа подняться туда. Через четверть часа они стояли за низким ограждением на самой крыше и любовались красивыми холмами, уходящими к горизонту.

– Бывало, отец часами стоял здесь, – произнес Фрэнсис, немного понаблюдав за восхищением Се-форы. – Он говорил, что здесь ему хорошо думается. Именно здесь он предпочитал решать все серьезные проблемы; здесь ему было легче.

– Твоей сестре тоже нравилось здесь?

– Саре? – Его голос будто бы дрогнул, и он покачал головой: – Нет. Она боялась высоты. И мать была такой же.