Надежды леди Коннот - [41]

– Солидная вещь.

Удивление друга стало своего рода сигналом для священника, и он подозвал их к себе. Старинные слова англиканской брачной церемонии эхом отдавались в пустой церкви.

«Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святаго Духа со всеми вами…»[1]

Фрэнсис встал рядом с Сефорой Коннот. Он уловил аромат цветов, которые она держала. Вблизи он заметил, что она пытается унять дрожь, сосредоточившись на священнике, который поднял руки, приветствуя их.

Зато сестра невесты не сводила с него взгляда. В ее черных глазах он прочитал откровенное одобрение. Мария Коннот, в отличие от Сефоры, не была похожа на особу, которую можно чем-то запугать. Он задумался о том, насколько сестры разные. Что сделало одну сестру смелой, а вторую – напуганной, из-за чего одна готова сражаться, а другая – бежать?

Как будто по собственной воле, глаза Сефоры встретились с его глазами, и он увидел в них помимо страха еще и решимость. Не раздумывая, он потянулся к ее руке; она сжала его пальцы своими. Они были похожи на двух потерпевших кораблекрушение.

Наконец брачные обеты были произнесены, и новобрачные обменялись кольцами. Кольцо с бриллиантами и рубином его бабушки идеально подошло Сефоре; маленькие камешки оттеняли форму ее руки. Старинное и необычное кольцо – такое уже не повторить.

Все закончилось, не успела она и глазом моргнуть. Священник хмурился, Фрэнсис Сент-Картмейл упорно молчал. Ее мать тихо плакала, а отец стоял с каменным лицом.

– Можете поцеловать новобрачную.

Но он не стал ее целовать. Лорд Дуглас просто провел большим пальцем по ее щеке, а затем отвернулся и заговорил со стоящим рядом Люсьеном Говардом.

– Вы сегодня же отправитесь в Кент? – спросил ее шафер через несколько секунд, когда они вышли из церкви и расселись по экипажам: после церемонии все должны были ехать в особняк Олд-фордов на Портман-сквер, где их ждал свадебный завтрак.

– Там живут его родственники, милорд? – осведомилась Сефора, удивленная, что в церкви не было никого из близких ее мужа.

Люсьен покачал головой:

– Место родственников для Фрэнсиса занимают друзья. Его родители умерли, когда ему было десять лет. Наверное, пусть лучше он сам расскажет вам о себе, хотя не скрою: до последнего времени он был одинок.

Одинок… Сефора угадала это по его глазам, по тому, как он иногда наблюдал за остальными – замкнуто и отстраненно. Он мало кого подпускал к себе. Ей хотелось его развеселить, очень хотелось, хотя бы ради того, чтобы увидеть ямочку у него на щеке.

Как будто прочитав ее мысли, Фрэнсис обернулся с полуулыбкой, которая сделала его беззащитнее и моложе. Его глаза оставались такими же бездонными, смешанного зелено-карего цвета.

– Скоро все закончится.

Он хотел, чтобы все поскорее закончилось? Ему тоже неприятны наигранная радость и фальшивые поздравления? Мать по-прежнему плакала; она не дала дочери никаких материнских наставлений. Казалось, церемония радовала только Марию.

– Я хочу выйти замуж так же, – весело заявила сестра, – без суеты и всякой напыщенности. А потом мы с мужем уедем в Италию и будем один год и один день наслаждаться теплом!

* * *

Полчаса спустя все сидели в столовой дома Олд-фордов. Подали завтрак – искусно приготовленные угощения. Но Сефора почти не могла есть. Скоро они останутся наедине с Фрэнсисом Сент-Картмейлом, и все ее недостатки выйдут на поверхность… Лорд Дуглас обнаружит то, чего еще не знает сейчас.

Ей не хватает сообразительности, отваги и оригинальности. Возможно, для лорда, который не раз переплывал океан, стоял на дальних берегах, лицом к лицу сталкивался с опасностью и выжил после многочисленных схваток, ее обыденность станет самой ужасной правдой.

Когда он встал и поднял бокал, чтобы произнести тост, Сефора невольно сжалась. Что он может сказать о ней, своей невесте, с которой он почти не разговаривал, к которой почти не прикасался? В столовой стало тихо. Перед тем как заговорить, он повернулся к ее родителям.

– Во-первых, хочу выразить благодарность лорду и леди Олдфорд за ту любовь, какую они дарили своей дочери. Несомненно, именно их внимание и забота сделали Сефору такой, какая она есть. Спасибо, что позволили мне жениться на ней. Обещаю всегда заботиться о ней так же, как заботились вы.

Мать отложила платок и робко улыбнулась. Отец кивнул в ответ и допил очередной бокал вина.

– Мы с Сефорой познакомились неожиданно, в водах Темзы. Наверное, первая встреча задала тон нашему знакомству. Оно стало таким стремительным, что от него захватывало дух. – Дождавшись, когда стихнет смех, он поднял бокал: – За мою невесту и за наш брак!

Сефора обрадовалась, что Фрэнсис не вымучивал слова любви – они показались бы ей фальшивыми, как постоянные романтические признания Ричарда. Она была так взволнована, что не заметила, как впивается ногтями в ладони; у нее даже остались отметины.

После жениха слово взял шафер – Люсьен Говард, граф Росс.

– Фрэнсис всегда умел быстро принимать решения. Он жил полной жизнью, хотя некоторые истории о нем – плод досужих измышлений. Мы с лордом Дугласом дружим уже давно; он один из самых порядочных и добродетельных людей, которых я знаю. Рано лишившись родителей, он стал таким, каков он есть, без руководства семьи.