Надежды леди Коннот - [43]

Она тоже закричала как можно громче; ей показалось, что она заметила в толпе зевак знакомое лицо. Она прижимала к себе дрожащее детское тельце. Один из похитителей со всей силы пнул ее пониже спины.

А потом их противники убежали; они унесли с собой раненого. Пострадавших окружала небольшая толпа. Зеваки, разинув рты, пялились на результат драки, не совсем понимая, что делать.

– Помогите! Пожалуйста! – еле слышно произнесла Сефора, ощутив резкий приступ боли и ужас от столь неожиданного оскорбления.

Девочка так рыдала, что Сефоре пришлось взять себя в руки. Ребенок требовал внимания, и они, взрослые, должны были защитить ее. Граф находился в сознании, но его плечо покраснело от крови, а лицо покрылось испариной.

– Анна! – Он судорожно озирался. – Она… жива?

– Здесь. Она здесь!

Решив, что Фрэнсис имеет в виду девочку, Се-фора обняла ее и увидела то, чего не замечала прежде. Те же светло-карие глаза. Тот же тип красоты. Тот же цвет волос и то же изящество движений. И тот же упрямый подбородок.

Его дочь? Его отпрыск? Еще одна тайна, которой он не удосужился с ней поделиться…

Ее брак распадался на беспорядочное нагромождение лжи и недосказанности, хотя больше всего ее заботило его прерывистое дыхание. Он попытался ослабить узел шейного платка.

Когда платок развязался, она поняла и кое-что другое. Под ним скрывался глубокий багровый шрам, врезавшийся в плоть. Он испытывал сильную боль. Ему причинили вред. Его чуть не убили… Так уже было прежде…

Она осторожно приподняла голову мужа; спутанные волосы были мокрыми. Потом она прижала ладони к кровоточащему отверстию в плече.

– Пошлите за врачом! – крикнула она; до приезда врача она отказывалась передать его на попечение других.

Первые часы после происшествия стали самыми тяжелыми. Их доставили в особняк Дугласов и Фрэнсиса подняли в спальню. Он еле дышал, из раны над ключицей хлестала кровь.

– Поднимите его! – распорядился врач Дугласов.

Несколько слуг осторожно сняли Фрэнсиса с постели и усадили в большое кресло.

Сефора была сама не своя от страха; зато Фрэнсис как будто ничего не боялся. Он спокойно сидел, окутанный болью и тяжестью своего положения, и старался дышать ровно. Спустя некоторое время врачу с помощью тугой повязки удалось остановить кровотечение, но любое движение по-прежнему причиняло Фрэнсису боль.

Глаза лорда были закрыты, темный шрам на лице проступил отчетливее, лицо покрылось испариной. Наверное, от шока. Сефора нашла в изножье кровати толстое шерстяное одеяло и укрыла его. Экономка миссис Уилсон велела молодому слуге разжечь камин.

– Не думаю, что пуля задела жизненно важные органы. – Врач поднял саквояж. – И все же это плохая рана; с ней нужно обращаться очень бережно, чтобы не допустить воспаления и лихорадки. Кроме того, кожа вокруг раны обожжена порохом; ожог причиняет ему страдания. Я оставлю лекарство, которое ему необходимо, и вернусь завтра утром. Инструкция на ярлыке, но сейчас ему больше всего нужно хорошенько выспаться, чтобы началось исцеление.

Девочка, его дочь, сидела рядом с Сефорой. Весь последний час она молчала, но упорно отказывалась отходить от лорда. Вблизи она выглядела старше, чем Сефора решила вначале. Она показалась Сефоре какой-то неухоженной. В больших глазах плескался страх. Когда Сефора обняла ее, пытаясь согреть, то почувствовала, какие ледяные у ребенка руки.

Спустя какое-то время тонкие ручки нерешительно обняли ее.

– Все хорошо, все хорошо, Анна, – тихо сказала Сефора, вспомнив, как девочку называл муж. – Он поправится, я уверена, и все наши страхи останутся в прошлом… – Она вдруг замолчала, вспомнив, какой ужас испытала сама после падения с моста. – Теперь тебе ничто не грозит. Ничего подобного больше не повторится. Ты всегда будешь в безопасности.

Девочка всхлипнула, дрожа всем телом, и у Се-форы едва не разбилось сердце. Миссис Уилсон взяла девочку за руку, собираясь увести. Сефора молча смотрела ей вслед.

– Надеюсь, она не очень пострадала. Похититель ударил ее по лицу…

Она не договорила. Экономка кивнула:

– Анна убежала от гувернантки, и ее весь день не могли найти. Миссис Биллингхерст очень расстроена. – Она замолчала, увидев, что врач собирается уходить.

– Сейчас мы перенесем его светлость в постель и обложим подушками, чтобы он полусидел. Ему нужно поспать, чтобы восстановить силы.

Трое слуг осторожно подняли лорда с кресла, переместили в постель и осторожно укрыли.

Он застонал от боли. Кровь испачкала белоснежное покрывало. Сефора невольно обрадовалась тому, что врач не стал делать кровопускание. Теперь лицо лорда было почти таким же бледным, как простыни. Он дышал часто и неглубоко.

Наконец все ушли, и наступила тишина. Сефора зажмурилась и закрыла лицо руками. Сегодня она сделала еще одно открытие. Оказывается, у Фрэнсиса Сент-Картмейла есть ребенок, девочка, и вид у нее не слишком ухоженный и не особенно счастливый.

Она снова испытала ужас. Кто способен так плохо обращаться с собственным ребенком? Нечесаные волосы торчат во все стороны, ногти грязные, как и одежда… Кроме того, он не взял дочь на собственную свадьбу!

Она старалась найти какой-то смысл в происходящем. Не думая о себе, он бросился спасать ребенка и едва не погиб. Конечно, это что-то значит. И потом, пока его осматривал врач, девочка не отходила от него. С другой стороны… она вела себя совсем не так, как подобает дочери аристократа. А на улице, когда они все упали на мостовую, у нее вырвалось грубое ругательство, потрясшее Сефору до глубины души.