Надежды леди Коннот - [37]

– Нет. – Он понимал, что должен быть честным. – Но мне показалось, что они могут меня обидеть.

– Ясно… – еле слышно произнесла она.

– Сефора, я не идеален.

– С идеалом трудно ужиться, милорд. Я это поняла.

– С моим прошлым связывают много слухов, и не все они ложны.

– Кажется, я почти все слышала.

Тут он рассмеялся. Боже мой, он не мог припомнить, когда так наслаждался разговором с женщиной.

– Ваших родителей мое предложение совсем не обрадовало. Кроме того, подумайте вот о чем. В свое время ваша кузина, Анна-Мария, вообразила, будто влюблена в меня. Я ее едва знал и, разумеется, не поощрял ее чувства и не отвечал ей взаимностью. Я не был на ее похоронах, потому что напился. И не от неразделенной любви, а просто от сознания того, как печально все получилось. Я думал о бренности жизни. Она умерла такой молодой…

– Иными словами, вы хотите, чтобы я вам отказала?

– Нет, – без всяких раздумий ответил он. – Не хочу.

– В таком случае – да. Да, лорд Дуглас, я стану вашей женой.

В следующий миг вернулись ее родители; они снова встали между ними, и Фрэнсису стало не по себе.

– Лорд Олдфорд, ваша дочь оказала мне честь, согласившись стать моей женой, и поэтому завтра я приеду со своим адвокатом.

– Завтра? – еле слышно переспросил ее отец.

– Я намерен добыть особое разрешение на брак, и нас обвенчают до конца недели. Завтра наши поверенные составят брачный договор. Мне бы хотелось, чтобы ваша дочь присутствовала при обсуждении.

– Неподобающая спешка… – начала было ее мать, но Фрэнсис без дальнейших объяснений поклонился им всем и вышел. Спускаясь к экипажу, он чувствовал, как жарко припекает солнце.

На протяжении всего разговора, когда лорд Дуглас просил ее выйти за него замуж, вид у него был рассерженный и рассеянный. Даже когда она согласилась стать его женой, выражение его лица не изменилось; шрам на щеке лишний раз напоминал, что она многого о нем не знает.

Сефора не понимала его, а он не знал ее, и все же она согласилась соединить с ним свою судьбу без привычной для себя робости.

Наверное, следовало отказать и положить всему конец. Он ушел бы, испытывая облегчение, зная, что поступил благородно и порядочно, а ей осталось бы и дальше влачить жалкое существование.

Но что у нее была бы за жизнь без него? При этой мысли Сефора в ужасе прижала ладони ко рту. Однако и то, что свершилось… Какое она имела право принять предложение, которое он делал без всякой радости? Их союз будет основан лишь на соображениях приличия, в соответствии с ожиданиями общества! Ничего у них не получится, даже за миллион лет, из-за чего оба могут ожесточиться. Он ничего не говорил ни о чувствах, ни об уважении, вообще ни о чем, кроме того, что обязан защитить ее доброе имя.

Сефора сидела в спальне, смотрела в окно на луну и думала лишь об одном: о первой брачной ночи. Ей почти двадцать три года, и она целовалась с единственным человеком, Ричардом; иногда он ненадолго заключал ее в объятия, однако она не чувствовала никакой страсти… Наверное, правильно он назвал ее холодной!

А Фрэнсис Сент-Картмейл…

Она слышала, что графа считают великолепным любовником. Вряд ли он обрадуется, когда поймет, как мало ей известно о чувственной стороне любви. Конечно, в обществе найдется немало мужчин, которым приятно просвещать девственницу в супружеской постели, но лорд Дуглас на них совсем не похож. Он… слишком необуздан и слишком чувственен.

– Чувственен, – повторила она, словно пробуя слово на вкус.

Он попросил ее руки, и она согласилась. Что с того, что они совсем не знают друг друга? Достаточно вспомнить Ричарда Аллерли, чтобы понять, насколько бесполезным было многолетнее общение. Они с Ричардом дружили с незапамятных времен, однако именно дружеское общение развело их и сделало врагами.

Фрэнсиса Сент-Картмейла она почти не знает, но он добр, и всякий раз рядом с ним она чувствует себя спокойно и защищенно.

Достаточно ли этого для счастливой семейной жизни? Закрыв глаза, Сефора помассировала пальцами виски, стараясь унять тупую боль, которая возникла от замешательства и тревоги.

Когда Фрэнсис вернулся домой, оказалось, что Анна заперлась в шкафу. Миссис Биллингхерст ждала его, чтобы снова пожаловаться на свою подопечную.

– Милорд, она невыносима! Не успели мы выйти из экипажа, как она вбежала в дом, а когда я последовала за ней, она заперлась в шкафу в своей комнате, и с тех пор мне не удается выманить ее оттуда! – Рядом с гувернанткой стоял ее младший сын; он робко старался утешить расстроенную женщину.

Фрэнсис видел мальчика впервые и удивился его малому росту. Интересно, получил ли он образование после смерти отца?

– Как тебя зовут? – спросил он мальчика.

– Тимоти.

– Сколько тебе лет?

– В следующем году будет двенадцать, сэр.

Лицо Селии Биллингхерст пошло красными пятнами.

– Он хороший мальчик, милорд, и никому не доставляет хлопот.

– Он умеет читать?

– Когда-то учился… – Миссис Биллингхерст замолчала, стараясь понять, почему ей задали такой вопрос.

Ее сын сделал шаг вперед и ответил сам:

– Умею, лорд Дуглас. Я учился сам и стараюсь читать в любую свободную минуту.

– Что же ты читаешь?

– В основном старые газеты, милорд. Однажды я ходил с отцом в библиотеку на Финсбери-сквер… – Он замолчал и тяжело вздохнул.