Над морем - [5]

Шрифт
Интервал

И песок слепил меня
Я стал смуглым и жестоким
Как ты хотел
Я сеял зубы дракона
Разбрасывал гласные
Чтобы их корни
Разорвали землю
Словно саван воскресшего бога
Я превращался в солнечный пар
В канавах вечного города
Расплавленным железом
Я тек в долину Кедрон
И смешивался с пылью
Новых кладбищ
Я грозил небу
Я кричал — верни мне ее
Она моя
И море расступалось на севере
Обнажая усыпанное моллюсками дно
Позвонки, нанизанные на веревку
Пляски проклятья стоны
Костры крестовые походы детей
Моя мать отдала меня не раздумывая
Не иначе как я подкидыш
Счастливый
Я рублю лопухи
На задворках лета
Деревянным мечом сарацина
Капустные головы грешников
Вставайте ваша месса
Проснитесь утопленники
Я нашел ее, зеленые луга
Усталые вечерние
Стога свободы
Теперь я это ты
Я спрятан и я не спрятан
Пропадал и нашелся
В колыбели солнца
04.2005

«Инженерное сооружение…»

инженерное сооружение
оранжерея эллинг ангар
удлиненные лилии
лица модильяни
как медленно змеится вода
снаружи дождь
провожающие на перроне
лотосы на пробковых нитях
огоньки по краям
пальцы-водоросли
влажный дым сигарет
сегодня прохладно
прибытие и отправление
синтез железа и воды
светопрозрачная конструкция
черно-коричневые шпалы
географические открытия
новая голландия
за окном Вермеера
верфи дождь
проекты наброски
вспомогательные линии
вокруг нас до кончиков пальцев
радиусы из центра пульсации
обведенные рукой леонардо
непроницаемые друг для друга
продолжаем собственное движение
под сводами вокзалов
минуя зал ожидания
выход в город северная сторона
остается дым дрейфующий вверх
куда никто не смотрит
в точку схода лучей
где каждая встреча
прощание
04.2005

Альбина

будем мыть окна
все новое
все белое
ничего не жаль
резкий свет глаза привыкают
обрыв кинопленки
крутится вхолостую
колотит хвостом как рыба
глотает воздух
уже сняли занавески
уже не стучатся
никелированные поручни
высокие подушки кислород
белые перья стеклярус
бисерный почерк
странно врачи ведь нрзб
и карта тоненькая
два листочка
им вечно не хватало места
все подклеивали и подклеивали
все вливали и вливали
чьи-то кровяные пластинки
посмотрите сюда и сюда
вот новые очаги гнезда
фрагменты IX и XII
снятые со стен для экспертизы
радиоуглеродным методом
на экране отчетливо видно
знаешь мама поедем домой
я там окна вымыла
ненавижу это дело
но сегодня
все в радость
высота солнце
у кого-то старое радио
в парке Чаир распускаются розы
учебники сданы завтра выпускной
такой хороший день
09.2005

«по краям каталки…»

 по краям каталки
огни святого эльма
текут странствующим газом
 волосками разрядами
  высоковольтные шары
   торфяные поля
   иллюминация
  сегодня праздник
вверх по течению
 с открытыми глазами
   по коридору в операционную
  весла легли на воду
 руки в уключины
тело перепеленуто
 небо в молоке
09.2005

«Неразличимые деревья…»

Неразличимые деревья
Во время пожара горим
Держась за руки не замечая
Падающих стволов
Вспыхивающих волос святости
Оттого что нас предали
Раскрыли как книгу Бытия
Слишком рано там где
Бесконечный счет сумерки
Прародители волки ветви камни
Тень за тенью уходят
Так больно глазам
Видеть тебя
10.2005

Кай

приди расскажи обо всем
что случилось со мной
и расстанемся
так дальше нельзя
безлюдные места пятна земли
гребни ледяные иглы мачты
кто-то снова машет флажками
руки крест-накрест над головой
сигнальная ракета разбрасывает яд
движутся черные точки на другом берегу
я давно забыл что они означают
черные точки имен неразличимые
дни недели на льдине
обмороженные пальцы детский счет
на палочках на картофелинах
на грязных кусочках сахара
а кто-то плачет и плачет
годы намерзают по кромке
это так трудно каждый раз возвращаться
пить медвежью кровь водить рукой повторять
                  забудь обо мне
я мох я камень неживая природа гранитный край
я давно не я посмотри в лицо моей арктической правде
правильных тел уложенных вдоль
по силовым линиям головами на север
и только твои слезы точат безупречную
ты говоришь снег посмотри здесь снег
открытая полынья стойбище дым
плоские лица собаки сани смерть
это другой берег чужая страна
полярная ночь
10. 2005

Февраль

Снег сохраняет все
Подтаявший ведет по следу
Лестница на крышу решетка
Заперта за ней еще одна
Февраль готов к отступлению, но не мы
Осада в комнате сталинский дом
Плачущие стекла на часах два
В жестянке немного чая
Еще есть время
За нами придут начнут стучать
Взломают двери бросятся к окну
Лягут на подоконник
Окурки документы плевки
Ты будешь отвечать или нет
Кто первый признает отречется
Поставит подпись выйдет на свободу
Добровольно по коридору
Трассирующие пули по числу дней
Когда мы были шпионами жильцами
Без определенных примет
Анонимными любовниками
На серых простынях
Февральским утром
Мы уже засвечены солнце здесь
Рассматривает наши дневники
Фотопластинки личные вещи бирки
Усталый детектив за столом
На последнем этаже от нечего делать
Наводит увеличительное стекло
Ждет пока займется прикуривает
Пожарные марта в медных касках
Бросают лестницы на стены
Крючья на окна
Следователь солнце бьет наотмашь
Напрасно ведь здесь давно уже
Никто не живет
11.2005

Портрет супругов. I в. до Р.Х

В подвальном помещении
Вниз по лестнице и направо
Не заходите за эту линию руками тем более
Перед вами надгробия времен римской империи
Глиняные таблички инскрипции все расшифрованы
Костяная куколка значит детское

Еще от автора Екатерина Юрьевна Завершнева
Высотка

«Высотка» — это настоящий студенческий универсум начала девяностых. В нем есть Москва и Ленгоры, знаменитое высотное здание МГУ, зачеты, экзамены, разговоры на подоконниках, дневники и письма, много музыки, солнца и путешествий налегке. Главные герои «Высотки» интересны и важны себе и друг другу, серьезны и уязвимы так, как бывает только в юности. И все же в романе Екатерины Завершневой главное остается между строк. Это не сюжет, не подробности и даже не характеры, но сам воздух того времени. И, наверное, свобода, о которой так много говорят герои романа, не замечая, что они бессовестно, бесповоротно счастливы, и что этого счастья теперь ничто не сможет отменить…


Сомнамбула

Екатерина Завершнева счастливо соединяет в себе чувство языка, присущее любому настоящему писателю по праву рождения, с проницательностью профессионального психолога. Ее проза не похожа на тот масслит, которым завалены сейчас полки магазинов: здесь читателю нужно уподобиться золотоискателю, берущемуся из-под неподатливой земной коры извлечь на свет божий искрящийся металл. Читать «Сомнамбулу» трудно, но чем больше затрачено усилий, тем сильнее отдача: неленивому читателю эта книга расскажет о нем самом что-то такое, чего он никогда и не подозревал.