Высотка

Высотка

«Высотка» — это настоящий студенческий универсум начала девяностых. В нем есть Москва и Ленгоры, знаменитое высотное здание МГУ, зачеты, экзамены, разговоры на подоконниках, дневники и письма, много музыки, солнца и путешествий налегке. Главные герои «Высотки» интересны и важны себе и друг другу, серьезны и уязвимы так, как бывает только в юности. И все же в романе Екатерины Завершневой главное остается между строк. Это не сюжет, не подробности и даже не характеры, но сам воздух того времени. И, наверное, свобода, о которой так много говорят герои романа, не замечая, что они бессовестно, бесповоротно счастливы, и что этого счастья теперь ничто не сможет отменить…

Жанр: Современная проза
Серия: Самое время!
Всего страниц: 166
ISBN: 978-5-9691-0786-1
Год издания: 2012
Формат: Полный

Высотка читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Вместо предисловия

рассказать о нас как я это помню

от островка к островку


пробовала однажды, и вот:

слова-птицы разом снимаются с места

хлопают крыльями

носятся над землей, перекрикивая друг друга

куда нам теперь?


я предпочла бы просто промолчать

ведь остальные и так без меня обойдутся

разве что ты, Митя

может быть, это нужно тебе?


(Аська, перестань хныкать, говорит Митя

начни, наконец, — и увидишь сама, кому это нужно и зачем

хотя я представляю, что будет дальше:

Петя скажет — все было не совсем так

Гарик обидится, что его вывели непротивленцем

и припомнит тебе каждый случай

когда ему удалось стукнуть кулаком по столу

Баев опять возомнит о себе бог весть что

впрочем, что бы ты ни написала, он обязательно возомнит

Петя усомнится, а Гарик припомнит

поэтому заткни уши и пиши

если жизнь не расставила все точки над и

сделай это за нее!)

нет, Митя, ты не понимаешь

чтобы рассказать о нас (us but not them)

придется выбросить то, что к теме не относится

в особенности крупное, проблемное и социально значимое

забить на потерянное поколение

за новостями не следить, в выборах не участвовать

оставить в покое «лихие девяностые»

собирать мелкое, незначительное

хуже того, сугубо личное, въевшееся как ржавчина

невыводимое как солнечный ожог

думаешь, нас поймут?


(хватит изливаться, говорит Баев

подгребай ближе к делу — что там у тебя невыводимое

как пятно от портвейна на белом лабораторном халатике?)


ладно, давайте поименно:

из незначительного предлагаю оставить

Большую химическую аудиторию

двушки, пятнашки и жетончики на метро

пиво «Хамовники», «Медвежью кровь»

приватизационный чек на 360 Кб

письма, записки и выписки из зачетки

номера вагонов и комнат, все до единого

улицы Карла Либкнехта и Розы Люксембург

фоновый радиоэфир

длину саундтреков с точностью до секунды

наушники в кастрюле, яичницу на утюге

сахарную вату, Лёхиного кота

швейную машинку и слово «оверлок»

(которое страшно хочется вычеркнуть)

начальника поезда «Симферополь — Москва»

и даже кроссворд в киевской гостинице

который кто-то оставил на столике

на случай, если объявится заезжий эрудит

знающий все реки Индонезии


впрочем, это детали

а общее умонастроение можно выразить так:

нам по двадцать

ничего особенного, все как у других

но кажется, что это происходит только с тобой


(согласен, это весьма продуктивное заблуждение подтверждает Петя, снимает очки, трет переносицу глаза красные, опять торчал у компа, типа работал и все-таки, что ты собираешься делать?)


очень просто, Петя, смотри —


рассказать:

о том, как встретились на лестнице

и дальнейшее тоже стало лестницей — путешествием к


добавить в скобках:

на лестнице не живут

там только курят, ссорятся или целуются

она ведет прямо на крышу

где небо опутано проводами

и отвесные звезды

признать, наконец:

прожили три года в голубятне над городом

были свободны, как может быть свободно

беспозвоночное, впечатанное в известняк

и тем не менее проиграли — как и все остальные до нас


(ой, только не надо опять про свободу, заводится Митька

я добросовестно внимал тебе, Баеву

вместе и по отдельности

но вы мне так и не объяснили

зачем столько сложностей, когда на самом деле все просто

freedom’s just another word for nothin’ left to loose

разве что-то изменилось с тех пор

как мы это слушали в два наушника

возвращаясь домой по ночной Москве?)


а закончить примерно так:

прошлое быстро выветривается

оставляя провалы и впадины

мертвые точки воздушного рельефа, рытвины звезд

словам не за что зацепиться

и только невероятная острота зрения

как будто зрительные волокна стянуты в точку

а там ранняя весна, обледеневший город

улицы, бульвары, сады, которых давно нет на карте

наглухо запертая комната, солнце в окно

старая мебель, пыль

подоконник, голуби


мы отсюда и не уходили

сидим в кармане, как яблочные семечки-близнецы

из которых еще неизвестно, что вырастет

когда их вытряхнут на ветер

все возможно, все решаемо

нет такой задачки, которую наши зубы

не перегрызли бы за одну ночь

да и ночи как таковой тоже нет

потому что нас несет один и тот же поток

света, времени и любви


пожалуй, для начала хватит

а теперь задавайте ваши не очень-то умные вопросы


(какие вопросы, Ася

ты ведь ходишь вокруг да около, вздыхает Митька

двигай дальше, не дрейфь)


(а мне понравилось про поток того-сего

внезапно заступается Баев

только я нифига не понял, куда нас несет

и зачем — этого докладчик пока не объяснил, ждем-с)


(Гарик: я тоже не понял насчет писем

ты их сама накатаешь или мои возьмешь?)


(Петя: госкомиссия удаляется на совещание

дико хочу есть, что у нас в холодильнике имеется?)


и пока они так высказываются

у меня есть немного времени, чтобы собраться

откопать старый дневничок

перетрясти внутренние записи

вернуться назад, в точку отсчета

в ту самую Большую химическую

относительно которой мы постановили

что ей в списке быть


С нее-то мы и начнем.

Билет № 17

(А точнее — с проливного дождя.)


Ранним утром я иду по городу, по щиколотку в воде, настроение боевое. Дождь закончился только что, ночь и не наступала (я решила не спать). В руках босоножки, в сумочке паспорт, экзаменационный лист, шоколадка, пять рублей денег и «Двенадцать стульев». Стандартный набор абитуриента, если не считать стульев — это мой талисман.


Еще от автора Екатерина Юрьевна Завершнева
Над морем

Завершнева Екатерина родилась в 1971 г., живет в Москве.Закончила факультет психологии МГУ им. Ломоносова, кандидат психологических наук, автор тридцати научных работ на стыке философии и психологии. Участник литературного объединения «Полутона». Публикации в журналах «Новое литературное обозрение», «Вопросы психологии», «TextOnly», «РЕЦ», «Reflect» и др.Автор книги «Сомнамбула» (СПб.: Лимбус Пресс, 2009).«Над морем» — первый поэтический сборник автора, в который вошли избранные стихотворения разных лет (1999–2008).Сегодня я жду от стихов не красоты и комфорта, а жизненных наблюдений, зафиксированной реальности, аналитического подхода.


Сомнамбула

Екатерина Завершнева счастливо соединяет в себе чувство языка, присущее любому настоящему писателю по праву рождения, с проницательностью профессионального психолога. Ее проза не похожа на тот масслит, которым завалены сейчас полки магазинов: здесь читателю нужно уподобиться золотоискателю, берущемуся из-под неподатливой земной коры извлечь на свет божий искрящийся металл. Читать «Сомнамбулу» трудно, но чем больше затрачено усилий, тем сильнее отдача: неленивому читателю эта книга расскажет о нем самом что-то такое, чего он никогда и не подозревал.


Рекомендуем почитать
Как стать писателем… в наше время

Идея, что писатель должен зарабатывать исключительно своим творчеством, долгое время не приживалась среди пишущих. Слишком сильна инерция советского времени, когда писатели жили не столько на гонорары, сколько на оплату своих выступлений перед рабочими, студентами и школьниками. Однако те времена канули безвозвратно в прошлое, и теперь писатель может заработать исключительно собственным потом и кровью.Перед вами книга топового автора, который охотно делится секретом своего успеха, подробно рассказывая, как в наши нелегкие времена писать увлекательно, быстро, качественно и получать за свой труд высокие гонорары!


Мне — 75

Джим Фикс, создатель движения бега трусцой, умер в 52 года от сердечного приступа во время пробежки. Марк Хьюз основал Гербалайф, обещая всем жизнь до ста лет в ясном уме и бодрости, но умер в 44 года от остановки дыхания во сне. Мишель Монтиньяк, автор нашумевших книг о борьбе с лишним весом, изданных в сорока странах тиражом в 16 миллионов экземпляров, умер в 66 лет.Автор этой книги, Юрий Никитин, работает больше, чем в свои 30, 40, 50 и 60 лет, гоняет на велосипеде и жмет сотку, кто в нем узнает рахитичного ребенка, которому каждый год говорили, что не доживет до весны?Он вытащил себя из болезней сам.


Желтый туман

Желая захватить Волшебную страну и ее жителей, злая волшебница Арахна напустила на них густой Желтый Туман. Страшиле и Железному Дровосеку нелегко было справиться с колдовством, и тогда на помощь снова пришли их верные друзья – Элли, Тим и моряк Чарли Блек.


Семь подземных королей

Сказочная повесть «Семь подземных королей» продолжает рассказ о приключениях девочки Элли и ее друзей в Волшебной стране. На этот раз друзья попадают в царство подземных рудокопов и становятся участниками новых удивительных приключений.


Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.


Пасека

Геннадий Александрович Исиков – известный писатель, член Российского Союза писателей, кандидат в члены Интернационального Союза писателей, победитель многих литературных конкурсов. Книга «Наследники Дерсу» – одно из лучших произведений автора, не зря отрывок из нее включен в «Хрестоматию для старшего школьного возраста „Мир глазами современных писателей“» в серии «Писатели ХХI века», «Современники и классики». Роман, написанный в лучших традициях советской классической прозы, переносит читателя во времена великой эпохи развитого социализма в нашей стране.


Плотник и его жена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Третий номер

Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.


И конь проклянет седока

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Свет в окне

Новый роман Елены Катишонок продолжает дилогию «Жили-были старик со старухой» и «Против часовой стрелки». В том же старом городе живут потомки Ивановых. Странным образом судьбы героев пересекаются в Старом Доме из романа «Когда уходит человек», и в настоящее властно и неизбежно вклинивается прошлое. Вторая мировая война глазами девушки-остарбайтера; жестокая борьба в науке, которую помнит чудак-литературовед; старая политическая игра, приводящая человека в сумасшедший дом… «Свет в окне» – роман о любви и горечи.


Против часовой стрелки

Один из главных «героев» романа — время. Оно властно меняет человеческие судьбы и названия улиц, перелистывая поколения, словно страницы книги. Время своенравно распоряжается судьбой главной героини, Ирины. Родила двоих детей, но вырастила и воспитала троих. Кристально честный человек, она едва не попадает в тюрьму… Когда после войны Ирина возвращается в родной город, он предстает таким же израненным, как ее собственная жизнь. Дети взрослеют и уже не помнят того, что знает и помнит она. Или не хотят помнить? — Но это означает, что внуки никогда не узнают о прошлом: оно ускользает, не оставляя следа в реальности, однако продолжает жить в памяти, снах и разговорах с теми, которых больше нет.


Жили-были старик со старухой

Роман «Жили-были старик со старухой», по точному слову Майи Кучерской, — повествование о судьбе семьи староверов, заброшенных в начале прошлого века в Остзейский край, там осевших, переживших у синего моря войны, разорение, потери и все-таки выживших, спасенных собственной верностью самым простым, но главным ценностям. «…Эта история захватывает с первой страницы и не отпускает до конца романа. Живые, порой комичные, порой трагические типажи, „вкусный“ говор, забавные и точные „семейные словечки“, трогательная любовь и великое русское терпение — все это сразу берет за душу.


Любовь и голуби

Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская)