Национализм как политическая идеология - [81]
Не суждено было обрести четкие политические очертания и идеям пантюркизма. Целью пантюркизма в период движения «младотурков» было объединение под эгидой Турции тюркоязычных народов от Ближнего Востока до Средней Азии. В тюркскую сверхнацию включались не только азербайджанцы, туркмены, узбеки и другие тюркоязычные группы этого обширного региона, но и народы Поволжья и Сибири. Для реализации этих идей у Турции никогда не было достаточно ресурсов, в силу чего они остались достоянием горстки интеллектуалов с гипертрофированной фантазией.
Правда, после распада СССР прошло несколько саммитов тюркоязычных государств, в которых кроме Турции участвовали лидеры Казахстана, Узбекистана, Киргизии, Туркмении и Азербайджана. Но это не имеет отношения к пантюркизму в том виде, как он разрабатывался младотурками в начале XX столетия.
Различные варианты пантюркизма имеют хождение в идеологических разработках лидеров Ассамблеи тюркских народов (Чувашия) и Ассамблеи тюркской молодежи (Татарстан). Однако пантюркизм понимается здесь скорее в культурноисторических, чем в политических терминах.
Единственным движением пан-националистического свойства, добившимся цели, был сионизм. В 1948 г. на Ближнем Востоке произошел пересмотр политических границ сообразно представлению об историческом праве евреев на восстановление государственности, утраченной два тысячелетия назад. Это представление в течение полувека и пытался воплотить в жизнь сионизм. До образования Израиля сионизм существовал в двух формах — как интеллектуально-исторический и как политический феномен, причем первая из этих форм преобладала. Провозглашенную сионизмом цель — собирание всех евреев на Святой земле (символом которой служит гора Сион в Иерусалиме) — долгое время считали неосуществимой не только сторонние наблюдатели, но и люди, к которым сионизм был адресован.
Своеобразие сионизма по сравнению с другими паннационалистическими идеологиями заключается в том, что воображаемое сообщество, к которому он апеллировал, не было дано ни на уровне языковой, ни на уровне культурной, ни даже на уровне религиозной общности. Люди, которых называли евреями, говорили на языках и разделяли культурные нормы тех стран, в которых проживали. Многие из них не только не придерживались религии иудаизма, но и были убежденными атеистами. Что же делало их членами одной нации? Сионистский ответ на этот вопрос (общность крови) шел вразрез как с ортодоксальным иудаизмом, так и с еврейским культурным национализмом. Ортодоксы критиковали сионизм как недопустимое обмирщение еврейства. Быть евреем — значит быть иудеем. Еврейство, т. е. иудейство, есть вера, а не национальность. Неприемлем был сионизм и для активистов еврейского национализма конца XIX — начала XX в., которые делали акцент на развитии еврейской идентичности через возрождение культурной традиции и языка, но не считали возможным ставить вопрос о политическом суверенитете.
Основным источником периодического появления сионистских идей в еврейской среде был антисемитизм. Тысячи евреев начали селиться в Палестине «задолго до того, как Теодору Герцлю пришла в голову мысль о создании еврейского государства»[329]. С другой стороны, антисемитизм провоцировал мечты о государственности в ином, нежели предлагавшееся сионистами-романтиками, направлении. Например, проект «Новая Иудея», опубликованный в Берлине в 1840 г., предполагал создать еврейское государство на Среднем Западе в Северной Америке (в Арканзасе или Орегоне, которые тогда еще не были заселены европейскими колонистами). На рубеже XIX-XX вв. обсуждалась идея строительства такого государства в Уганде.
История политического сионизма начинается с Первого сионистского конгресса, проведенного в 1897 г. в Базеле. Его инициатором выступил именно Теодор Герцль. Конгресс, собравший 200 делегатов, провозгласил целью движения создание еврейского государства в Палестине. Сионистские конгрессы собирались сначала ежегодно, затем один раз в два года. После того как правительство Оттоманской Турции не согласилось передать территорию Палестины под строительство еврейского государства, сионистская идея надолго превратилась в мечту, в осуществление которой не очень верили даже участники движения. Лишь немногие энтузиасты, по большей части выходцы из России, в основном под впечатлением от погромов, решаются переезжать в Палестину. Ситуация меняется после окончания Первой мировой войны. В 1922 г. Палестина переходит под мандат Великобритании, в 1926 г. Хаиму Вайцману и Науму Соколову удается добиться от британского правительства принятия Бальфурской декларации[330], в которой выражается готовность поддержать стремление еврейских активистов к созданию национального государства. Эмигранты из Восточной Европы и России продолжают селиться на святой земле (в этот период рекрутировать переселенцев из благополучных западных стран почти не удается). К моменту прихода к власти нацистов в Палестине проживало 238 тысяч евреев. Решающий толчок решению о создании израильского государства дал холокост. В ноябре 1947 г. ООН принимает резолюцию, предусматривающую основание в Палестине двух государств — еврейского и арабского, а также раздел Иерусалима на западную и восточную зоны. В мае 1948 г. на карте мира появляется Израиль. За этим событием сразу следует арабо-израильская война, результатом которой стало изгнание из Палестины около 900 тысяч арабов.
Книга посвящена философскому осмыслению понятия и практик гражданства в современном мире. В ней рассматриваются важнейшие проблемы теории гражданства и основные параметры и направления вызванных ими интенсивных дискуссий в мировом философском и научном сообществе. Архитектоника книги также подчинена задаче выявления полемического напряжения современного дискурса о гражданстве. В нее включено эпохальное эссе Т. Х. Маршалла, явившееся отправной точкой современных дебатов о гражданстве. На их узловые моменты обращает внимание читателя обширное введение, написанное В. Малаховым и являющееся «критическим» по отношению к двум другим текстам, составляющим данную книгу.Книга предназначена философам, политологам, социологам и историкам.
Выступление на круглом столе "Российское общество в контексте глобальных изменений", МЭМО, 17, 29 апреля 1998 год.
Когда Геббельс создавал свое «Министерство пропаганды», никто еще не мог предположить, что он создал новый тип ведения войн. В XXI веке войны приняли новый облик. Война превратилась не только в противостояние военной силы, но и в войну информационных технологий.Сегодня любая война начинается с информационного «артобстрела». Зачем завоевывать страну силой оружия, сталкиваясь с сопротивлением и неся потери? Ведь можно подчинить ее изнутри, силами ее же граждан. Это и есть конечная цель, глобальная стратегия информационной войны.
Книга шведского экономиста Юхана Норберга «В защиту глобального капитализма» рассматривает расхожие представления о глобализации как причине бедности и социального неравенства, ухудшения экологической обстановки и стандартизации культуры и убедительно доказывает, что все эти обвинения не соответствуют действительности: свободное перемещение людей, капитала, товаров и технологий способствует экономическому росту, сокращению бедности и увеличению культурного разнообразия.
Феноменом последних лет стал резкий рост массовых протестных выступлений в разных странах мира. На смену череде «оранжевых революций» пришли «революции 2.0», отличительная черта которых — ключевая роль Интернета и социальных сетей. «Арабская весна», «Occupy Wall Street», «Болотная площадь», лондонские погромы, Турция, Бразилия, Украина… — всюду мы видим на улицах молодежь и средний класс, требующий перемен. Одна из точек зрения на эти события — рост самосознания и желание молодых и активных участвовать в выборе пути развития своих стран и «демократический протест» против тирании и коррумпированных элит.
Конфликт вокруг Западной Сахары (Сахарской Арабской Демократической Республики — САДР) — бывшей испанской колонии, так и не добившейся свободы и независимости, длится уже более тридцати лет. Согласно международному праву, народ Западной Сахары имеет все основания добиваться самоопределения, независимости и создания собственного суверенного государства. Более того, САДР уже признана восьмьюдесятью (!) государствами мира, но реализовать свои права она не может до сих пор. Бескомпромиссность Марокко, контролирующего почти всю территорию САДР, неэффективность посредников ООН, пассивность либо двойные стандарты международного сообщества… Этот сценарий, реализуемый на пространствах бывшей Югославии и бывшего СССР, давно и хорошо знаком народу САДР.