Вместо предисловия
Квазигосударство «Республика Молдова» — источник нестабильности в Западном Причерноморье
Униря (unirea) — это слово, в переводе с молдавского/румынского означающее объединение, 20 лет назад определило будущее и продолжает оказывать колоссальное влияние на настоящее региона, территории которого на протяжении полувека входили в Молдавскую ССР. Для жителей региона это слово, в первую очередь, означает присоединение к Румынии. Одной ли только из частей бывшей МССР — Бессарабии, или еще и Приднестровья, а также Одесской и Черновицкой областей современной Украины — аппетиты румынских и бессарабских унионистов, равно как и радикализм и откровенность в их проявлении, обычно определяются благоприятностью или неблагоприятностью текущего политического момента.
Можно бесконечно долго говорить (и говорится) о том, что Бессарабия, Буковина и запрутская Молдавия, образовавшая вместе с Валахией во второй половине 19 века государство Румыния, в прошлом — территории Древнерусского государства, с 6 века заселенные славянами, что Бессарабия с 1812 года, когда никакой Румынии еще и в помине не было, была частью Российской империи, дискутировать об идентичности современных молдаван, убедительно доказывать первичность молдавского языка на кириллице по отношению к румынскому. Однако, на данный момент приходится констатировать следующее. Двадцати с небольшим лет румынской оккупации оказалось достаточно, чтобы спустя полвека немалая часть населения Бессарабии, включая действующую кишиневскую власть, считала себя «румынами», свой язык «румынским», а Румынию — «матерью-родиной». При этом Россия из Бессарабии ушла. Утратила, прежде всего, политическое и культурное влияние, если не считать таковым набор химер, стереотипов и пугал, успешно используемых бессарабскими политиками всех мастей как для внутреннего пользования, так и для выклянчивания у Москвы поддержки, денег и преференций. А видимые следы ее былого присутствия, выражающиеся единственно в том, что местное население почти поголовно знает русский язык, при сохранении статус-кво — исчезнут окончательно через пару десятилетий. Что касается претендующего на государственность образования под названием «Республика Молдова», то ему, вероятно, суждено исчезнуть еще раньше, ввиду очевидной и постоянно подтверждаемой нежизнеспособности.
Спровоцировав в начале 90-х гг. прошлого века приднестровский и гагаузский конфликты, по сей день определяющие патовое положение «Республики Молдова», «униря» на полтора десятилетия стала уделом маргинальных бессарабских политиков, сумевших, тем не менее, превратить эту идею в бизнес, приносящий стабильный доход, а основным трендом бессарабской политической жизни на этот период стало построение независимого молдавского государства и «реинтеграция», предполагающая включение Приднестровской Молдавской Республики, неконтролируемой Кишиневом.
Второе дыхание «униря» обрела в 2006 году, накануне вступления Румынии в Евросоюз, когда президент этой страны Траян Бэсеску предложил Кишиневу «воссоединиться» в рамках ЕС. Для значительной части населения территории, худо-бедно выживающей за счет экспорта сомнительного качества вина и дешевой рабочей силы, перспектива «уже завтра» стать гражданами Евросоюза ценой утраты собственной «государственности» оказалась куда более привлекательной, чем «евроинтеграция» в исполнении Владимира Воронина. Идейная сторона «унири», равно как и эксплуатирующие ее бессарабские идеологи унионизма, отошли на второй план. Их оттеснили здоровый прагматизм и стремление к персональному лучшему будущему. Вопрос идентичности перестал быть определяющим — вхождение в ЕС через присоединение к Румынии поддержали и «нерумыны». Сторонники «унири» оказались и среди русских — тех, кто был и по сей день остается главным объектом ненависти и «причиной всех несчастий» бессарабских «румын».
«Униря. ру» — сообщество в Livejournal (http://community.livejournal.com/unirea_ru/), возникшее в середине 2007 года, объединило представителей русских сторонников присоединения Бессарабии к Румынии. Два года активного виртуального существования сообщества, так и не вылившегося ни в какие организационные формы и никаких серьезных политических результатов, кроме шумихи в бессарабском интернете, не добившегося, — свидетельство одновременно его невостребованности и неангажированности. А также — отсутствия политических сил и заинтересованных внешних игроков, представляющих и отстаивающих интересы русской и русскоязычной части бессарабского общества. Большая часть этого электората на протяжении десятилетия голосует за Партию коммунистов Воронина как за «меньшее из зол» либо просто не участвует в политических процессах региона.
Этот пропагандистский миф о «меньшем зле» распространяет, в частности, разношерстная компания профессиональных «русских», «соотечественников», «молдавских государственников», «православных политологов» и просто «известных политологов», ангажированных посольством РФ в Кишиневе, к настоящему времени оптом купленных со всеми своими организационными и медийными потрохами партией Воронина. То, что перечисленные господа, многие из которых еще недавно позиционировали себя в качестве непримиримых критиков «многовекторной» диктатуры Воронина, не представляют ничьих интересов, кроме своих частных, стало очевидно после апрельских событий 2009 года в Кишиневе. Флаг Румынии над разгромленным зданием кишиневского парламента (кстати, версия о том, что разгром парламента и президентуры и водружение над ними флага соседнего государства — провокация правившей тогда Партии коммунистов, до сих пор не опровергнута) испугал их настолько, что теперь они готовы цепляться за «меньшее из зол» до последней возможности. Страх за личное будущее, осознание того, что в случае поглощения Румынией, та лубочная Молдавия, которую они «профессионально» изображают на организованных российским посольством мероприятиях, окажется невостребованной не только Бухарестом, но и Москвой, вынуждает их закрывать глаза на анти-российскую сущность Партии коммунистов, ничем в своем местечковом национализме не отличающейся от своих праволиберальных оппонентов. Не замечать или находить «объяснения» ксенофобским выходкам ее лидера Воронина, за полторы недели до парламентских выборов в ноябре 2010 года публично отказавшего русскому языку в перспективе стать вторым государственным в Молдавии, что было обещано им еще в ходе предвыборной кампании 2001 года. Высасывать из пальца конспирологические сенсации о «тайном сговоре» бессарабских унионистов и приднестровских властей и при этом грезить на тему «приднестровцев, голосующих за ПКРМ». Ради того, чтобы сохранить свои насиженные кресла, они напишут еще десятки статеек о «евразийстве» ПКРМ и о том, как Воронин приведет Молдавию в Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана, «парируя» напоминания о том, что одним из главных пунктов предвыборной программы Партии коммунистов 2001 года было вступление в Союзное государство России и Белоруссии тем, что после апреля 2009 года Воронин, которому в следующем году исполнится 70 лет, «изменился» и «повзрослел».
