Национализм как политическая идеология - [83]

Шрифт
Интервал

Этот национализм настолько прочно встроен в мышление и поведение как политических элит, так и рядовых граждан, что его перестают замечать. По этой причине британский социолог Майкл Биллиг назвал его «банальным»[333]. Априорная уверенность в правоте собственной страны (согласно принципу: right or wrong — my country), агрессивное преследование целей, понятых как «национальный интерес»[334], неуважение к позиции политических оппонентов — вот характерные черты «банального национализма». «В утвердившихся нациях, — пишет М. Биллиг, — имеет место постоянное «вывешивание флагов» (flagging) национальности или напоминаний о ней. Утвердившиеся нации — это те государства, которые утвердились в своей собственной континуальности (...)• Политические руководители этих наций, будь то Франция, Соединенные Штаты, Соединенное Королевство или Новая Зеландия, не являются «националистами» в привычном смысле слова. Тем не менее национализм образует непрерывный фон их политических дискурсов, их культурных продуктов и даже способа структурирования их газет. Существует множество мелочей, с помощью которых гражданам ежедневно напоминают о месте их нации в мире наций. Причем это напоминание столь рутинно, столь постоянно, что сознание уже не фиксирует его как напоминание. Метонимический образ банального национализма — это не флаг, который сознательно вывешивается в моменты национального воодушевления, а флаг, незаметно висящий на государственном учреждении»[335].

«Национализирующиеся государства» посткоммунистического мира: теоретико-политический аспект

«Национализирующееся государство» — это государство, которое воспринимается различными акторами как еще не ставшее национальным. Это государство, которое, пользуясь гегелевским выражением, не соответствует своему понятию. Но что здесь имеется в виду под «национальным»? И что имеется в виду под нацией? Этническое, или, в более мягкой форме, этнокультурное сообщество. Государство воображается как «государство определенной этнонациональной группы и государство для этой группы»[336]. Для того чтобы новая политическая единица соответствовала этому образу, ее необходимо «национализировать», т. е. сделать государство действительной собственностью (этно)нации, «поощряя язык, культуру, демографическое преобладание, экономическое процветание или политическую гегемонию нации, номинально являющейся государствообразующей»[337]. Сама по себе этническая неоднородность населения — важный, но не определяющий признак «национализирующегося государства». Как поясняет Р. Брубэйкер, «проекты национализации могут проводиться, и проводятся, даже в ситуациях этнокультурной гомогенности»[338].

Казалось бы, речь идет о тривиальной политике этнического национализма. Однако исследование Р. Брубэйкера не сводится к констатации того факта, что большинство посткоммунистических стран сделали ставку на этнонационализм. Американский социолог смещает внимание с уровня политической практики на уровень ее восприятия, интерпретации. Кроме того, анализируя различных субъектов этой интерпретации, Р. Брубэйкер придает принципиальное значение не только акторам, которые эту политику проводят, но и тем, кого она непосредственно или опосредованно касается. Это, во-первых, проживающие в данном государстве национальные меньшинства и, во-вторых, соседнее государство, выступающее для них в качестве «внешней родины» (external homeland).

В результате предметом исследования становится не диадическое, а триадическое отношение (рис. 4).

Рис. 4. «Треугольник» Р. Брубэйкера

Поэтому для исследователя важно не столько то, что думают или говорят о своей политике правящие круги, скажем, на Украине или в Хорватии, сколько то, как эту политику воспринимают живущие в этих странах русские и сербы, а также граничащие с этими государствами Россия и Сербия. Р. Брубэйкер не слишком озабочен вопросом, имеет ли место в том или ином случае дискриминация меньшинств «на самом деле», или она лишь «представляется» таковой. Предмет его интереса лежит не в фиксации «фактов» (фактов, не нагруженных интерпретацией, не существует), а в анализе отношений, причем отношений в высшей степени изменчивых, в результате чего одни и те же акторы выступают в разных ролях. Например, сербы, жившие в Хорватии на момент начала войны 1991 — 1992 гг., выступали в трех ипостасях. Они были, во-первых, объектами дискриминации со стороны хорватских властей, во-вторых, объектами манипуляции со стороны белградских политиков, в-третьих, активными субъектами политической мобилизации (в частности, в пограничных областях Сербской Крайны).

Вопрос о том, в самом ли деле государства, воспринимаемые национальными меньшинствами и «внешней родиной» как «национализирующиеся» (т. е. как репрессивные по отношению к меньшинствам), являются таковыми, не имеет для Р. Брубэйкера принципиального значения. Дело в том, что простой констатации того, что в том или ином государстве имеет место проект «национализации», недостаточно. Необходимо исследовать, как на этот проект реагируют другие участники трехстороннего взаимодействия. Анализируя ситуацию в Югославии в конце 1980 — начале 1990-х гг., Брубэйкер пишет: «Если мы попытаемся выяснить причины и предпосылки стремления Хорватии к автономии и независимости, то взгляд на происходящее в рамках диады помешает понять природу и последствия этого стремления. Конструируя последнее как сецессионистское движение, диадическая схема не дает разглядеть ту степень, в которой оно было также национализирующимся движением — движением, по утверждению хорватской "собственности" и хорватского контроля над территорией институтами Хорватии, по превращению Хорватии в государство хорватов и для хорватов (...) Это было очевидно в риторической кампании, с помощью которой — и при сильной финансовой поддержке хорватских эмигрантов за рубежом — Франджо Туджман был приведен к победе на выборах 1990 г., особенно в том, как он подчеркивал культурные различия между сербами и хорватами и необходимость вытеснить сербов с занимаемых ими культурных, экономических и административных позиций (...) Это было очевидно в иконографии нового режима (...) Это было очевидно в официальной и смехотворной "хорватизации" языка. Это было очевидно в риторике новой хорватской Конституции, которая провозгласила "полный государственный суверенитет" и "историческое право хорватской нации", символически понизив статус сербов и отказав им в праве быть "сособственниками" республики. Это было очевидно (...) в основательной кадровой чистке, сосредоточенной в сфере административного управления, но распространенной и на другие области, в ходе которой многие сербы лишились работы»


Еще от автора Владимир Сергеевич Малахов
Гражданство и гражданское общество

Книга посвящена философскому осмыслению понятия и практик гражданства в современном мире. В ней рассматриваются важнейшие проблемы теории гражданства и основные параметры и направления вызванных ими интенсивных дискуссий в мировом философском и научном сообществе. Архитектоника книги также подчинена задаче выявления полемического напряжения современного дискурса о гражданстве. В нее включено эпохальное эссе Т. Х. Маршалла, явившееся отправной точкой современных дебатов о гражданстве. На их узловые моменты обращает внимание читателя обширное введение, написанное В. Малаховым и являющееся «критическим» по отношению к двум другим текстам, составляющим данную книгу.Книга предназначена философам, политологам, социологам и историкам.


Рекомендуем почитать
Глобальные сдвиги и их воздействие на российское общество

Выступление на круглом столе "Российское общество в контексте глобальных изменений", МЭМО, 17, 29 апреля 1998 год.


Информационные войны. Новый инструмент политики

Когда Геббельс создавал свое «Министерство пропаганды», никто еще не мог предположить, что он создал новый тип ведения войн. В XXI веке войны приняли новый облик. Война превратилась не только в противостояние военной силы, но и в войну информационных технологий.Сегодня любая война начинается с информационного «артобстрела». Зачем завоевывать страну силой оружия, сталкиваясь с сопротивлением и неся потери? Ведь можно подчинить ее изнутри, силами ее же граждан. Это и есть конечная цель, глобальная стратегия информационной войны.


В защиту глобального капитализма

Книга шведского экономиста Юхана Норберга «В защиту глобального капитализма» рассматривает расхожие представления о глобализации как причине бедности и социального неравенства, ухудшения экологической обстановки и стандартизации культуры и убедительно доказывает, что все эти обвинения не соответствуют действительности: свободное перемещение людей, капитала, товаров и технологий способствует экономическому росту, сокращению бедности и увеличению культурного разнообразия.


Анонимная война. От аналитиков Изборского клуба

Феноменом последних лет стал резкий рост массовых протестных выступлений в разных странах мира. На смену череде «оранжевых революций» пришли «революции 2.0», отличительная черта которых — ключевая роль Интернета и социальных сетей. «Арабская весна», «Occupy Wall Street», «Болотная площадь», лондонские погромы, Турция, Бразилия, Украина… — всюду мы видим на улицах молодежь и средний класс, требующий перемен. Одна из точек зрения на эти события — рост самосознания и желание молодых и активных участвовать в выборе пути развития своих стран и «демократический протест» против тирании и коррумпированных элит.


Западная Сахара. Преданная независимость

Конфликт вокруг Западной Сахары (Сахарской Арабской Демократической Республики — САДР) — бывшей испанской колонии, так и не добившейся свободы и независимости, длится уже более тридцати лет. Согласно международному праву, народ Западной Сахары имеет все основания добиваться самоопределения, независимости и создания собственного суверенного государства. Более того, САДР уже признана восьмьюдесятью (!) государствами мира, но реализовать свои права она не может до сих пор. Бескомпромиссность Марокко, контролирующего почти всю территорию САДР, неэффективность посредников ООН, пассивность либо двойные стандарты международного сообщества… Этот сценарий, реализуемый на пространствах бывшей Югославии и бывшего СССР, давно и хорошо знаком народу САДР.


Непятидневная война

Введите сюда краткую аннотацию.