На волосок от гибели - [63]

В шесть часов вечера дежурный сообщил, что с ним желают поговорить. Оказалось, что это Пульп. Он был один, полумертвый от усталости. Его лягушачий рот печально обвис.

— Возникла проблемка, — сообщил он.

— Берник! — завопил Гуз.

— Небольшая поломка. Минимальная.

Размахнись Гуз, он вогнал бы Пульпа в землю, как гвоздь в деревяшку. Но он почувствовал, что вся кровь ушла у него из жил, и смог только повторить:

— Берник! Берник!

— Она внизу, ее починяют, — сообщил Пульп.

У Гуза перехватило дыхание.

— Ее… Что?

— Починяют. Она маленько себе навредила.

— Где?

— Везде.

Пульпу трудно было представить перечень того, что повредила себе Берник. Гуз выдохнул:

— Где она?

— Возле озера.

Пульп поостерегся рассказывать начальнику, что же на самом деле произошло с Берник. Тот бы разума лишился.

Гуз отвесил Пульпу несколько щедрых пощечин, и тот покорно кривил лягушачий рот то вправо, то влево. Он ничего не имел против пощечин. Он предпочитал получить пощечины вместо того, что на него обрушилось бы, узнай начальник, что сталось с его драгоценной доченькой.

Буль и компания добрались до озера к часу дня. Берник валилась с ног от усталости. Она еще никогда не выходила из Гнобля, и ее короткие ножки совсем не привыкли ходить. За три часа ходьбы они вздулись, как суфле. Пальцы на ногах стали похожи на кровяные колбаски, какие делают из гусениц, и буквально вылезали из туфель. Она упала на песок как подкошенная и заснула.

Пока Берник спала на пляже, Буль и оба охранника завтракали содержимым корзинок. У Пульпа и Мине аппетит был не хуже, чем у долгоносиков, и пикник им очень понравился. На десерт они схрумкали корзинки вместо вафель, утерли носы клетчатыми салфетками и принялись зевать.

Буль посоветовала им вздремнуть. Поначалу Пульп и Мине отказались, но, видя, как крепко спит Берник, согласились. Буль отвела их в темный прохладный грот, который как нельзя лучше подходил для послеобеденного отдыха в жару, и пообещала, что последит, чтобы с Берник ничего не случилось до тех пор, пока она снова не окажется под их охраной.

Охранники с туго набитыми животами заснули сном праведников.

Их разбудили удары. Удары в темноте. Вернее, удары по их головам. Кто-то со всех сил колотил их палкой. Умело колотил, отвешивая удар то одному, то другому, симметрично распределяя шишки. Редкостный умелец, надо сказать!

Но и они не стали скрывать свои умения. Мигом вскочили на ноги и задали такую трепку палочному мастеру, что небу жарко стало. Странно было только то, что злодей, похоже, от их прыти растерялся и не стал защищаться. Он что, считал, что они куклы тряпичные?!

В общем, они безобразнику не спустили, сами наставили ему синяков и шишек, так что тот лежал и ни гу-гу. Тут появилась Буль с факелом.

— Что это вы тут натворили? — спрашивает.

— А чего? А ничего, — говорит Мине.

— Защищались, — прибавил Пульп.

— А что мы скажем начальнику?

— А чего? А ничего, — говорит Мине.

— А Берник где? — забеспокоился Пульп.

— Здесь. Вот она.

Буль опустила факел и осветила Берник. Пульп издал что-то вроде всхлипа, а Мине впервые раздвинул челку, и стало видно, что глаза у него сошлись у переносицы.

— Это мы ее так отделали, — сказал он.

Синяков и шишек на Берник было не сосчитать, но вела она себя тихо-претихо.

Буль выглядела страшно расстроенной.

— Я же обещала, что без вас с ней ничего не случится. А с вами… Да как вы могли!

Не прошло и часа после возвращения Пульпа в тюрьму Гнобль, как перед ее воротами появилось необычное шествие: впереди шагал Мине, держась за передние ручки травяных носилок, позади Буль, взявшись за задние. На носилках лежало что-то странное, больше всего похожее на куклу-пеленашку.

Гуз Альзан устремился к Буль.

— Берник! Где Берник?

Буль движением подбородка указала на носилки.

Гуз наклонился над восковой пеленашкой. И сам сделался восковым.

— Что?! Что произошло?!

За спиной Гуза появился Пульп. И он, и Мине усиленно мигали Буль, давая ей понять, чтобы она не говорила правду. Но когда у тебя глаза с булавочную головку или челка до носа, мигай не мигай, толку мало. Буль ответила уклончиво:

— Берник упала. Она не послушалась нас и упала в яму.

Мине и Пульп с облегчением вздохнули.

— Но где же она? — горестно вопросил отец.

— В восковом коконе. Другой возможности ей помочь не было. Ей нужно пролежать в коконе тридцать дней. Я нашла одну фермершу, которая выращивает кошенилей, и она помогла нам сделать для Берник кокон. В коконе у нее все пройдет.

— И вы получите новенькую Берник, — не совсем к месту влез в разговор Пульп и тут же получил такую затрещину, что его лягушачий рот мгновенно захлопнулся.

Разрядившись, Гуз стал спокойнее и более внимательно рассмотрел куклу на носилках. Теперь он догадался, где находится голова, где руки и где ноги.

— И так она должна пролежать месяц?! А как же она будет есть?

— В нужных местах проведены трубочки. Вот сюда вы будете три раза в день наливать ивовый сок.

Гуз подошел к шару, который, очевидно, был головой и, согнув палец, осторожно постучал по нему: тук-тук. Ответом ему было едва уловимое шевеление внутри кокона. Гуз заплакал.

Ворота тюрьмы Гнобль открылись для восковой Берник, Мине и Пульпа. Буль двинулась за ними. Гуз повернулся к ней и злобно прошипел: