На своей земле - [25]

Это были счастливые десятилетия, пока все не закончилось землетрясением и пришедшей с моря огромной волной. Митос даже не пытался бежать. Уже после первого толчка он понял, что город обречен. А он — бессмертный, что ему станется? И он не бросит родной город в его последний час.

Агония города длилась почти целые сутки. Митос погибал несколько раз. Под завалами камней, падал в провалы, тонул, разбивался о скалы. Он не пытался бежать. И с каждым пробуждением от смерти город кардинально менялся.

… первый раз, первые толчки. Город еще живой, еще не осознавший, что умирает. Много криков, паники, мечущихся людей, первая кровь и первые трупы. Запах города еще не изменился. Его улицы пока полны жизни, только с каждым толчком все больше зданий рушится, все больше на улицах разбитой утвари и осколков.

Сосед бросается в дверной проем, чтобы вынести добро, а минутой спустя дом складывается в кучу камней, из-под которой лишь в первый миг раздается короткий вскрик. Его вдова с детьми растерянно стоит возле груды обломков. Двое малышей ревут, остальные ошарашено таращатся на то, что только что было их домом.

Со стороны рынка бегут несколько торговцев и сбивают их с ног, но это выводит вдову из ступора, она хватает детей и бежит следом.

Митос сворачивает к центру города — навстречу бегущим людям, и не оборачивается на очередные крики за его спиной. Улочка узкая, дома на ней дорогие, в два этажа и уже с каждого второго вниз падают куски крыш, а то и целые перекрытия.

… второй раз город уже другой. Почти нет бегущих людей, но уже много тех, кто никогда не встанет. И кровавые пятна так хорошо заметны и на серой мостовой, и на светлых камнях бывших стен. И уже просто так не пройдешь, приходится пробираться, перелезать через одни завалы, обходить другие. Пока Митос не одинок. В городе еще хватает выживших, которым повезло уцелеть во время первых толчков. Многие из них ранены. Кто-то пытается выбраться сам, кто-то помогает другим.

Митос несколько секунд стоит над телом богато одетого старика и двух молодых девушек. Одна из колонн храма придавила всех троих, старику размозжив затылок, одной девице раздробив поясницу, а второй перебив ноги. Эта девушка — почти девочка — еще жива, плачет от боли и зовет на помощь. Но Митос проходит мимо, помочь он не может, а добивать не хочет, чтобы не отбирать надежду, путь и бесполезную. Он уверен, что никому из тех, кто сейчас окружает его, уже не спастись. Да и его бывшим соседям тоже. Может быть, из жителей самых окраин кто-то успеет выбраться. Или нет.

… после третьей смерти в Митос уже не встречает живых. Иногда с разных сторон доносятся стоны, но это лишь предсмертная агония. В город начинает прибывать вода, которая стремительно смывает кровь и покрывается бледно-розовой пеной. В какой-то короткий период это даже красиво. Вода скрывает под собой мусор и осколки, прячет трупы и облагораживает руины.

А потом Митос видит несущуюся на город огромную волну. Даже если пять самых высоких домов поставить друг на друга — и то стена воды будет выше. Она обрушивается на него и на город, сметая все на своем пути, разрушая и добивая все то, что пока еще чудом уцелело.

… в следующий раз Митос оживает под каким-то завалом и ему приходится пробираться на ощупь в полной темноте. И пока добирается даже не к воздуху, а хотя бы к свету, он еще несколько раз умирает. Но, оттолкнув очередной валун, он всплывает над разрушенным акрополем и замирает от увиденного зрелища. Над уже мертвым городом в толще воды и пробивающегося сквозь нее солнечного света парят сотни, тысячи трупов его обитателей. Как диковинные птицы, разом взмывшие над родным насестом. Их цветные одежды развеваются, словно причудливые оперения. А сам город уже пуст и удивительно спокоен. Он уже превратился в вечные руины, навсегда лишив Митоса возможности еще раз вернуться домой.

По крайней мере, тогда он так думал. Тогда он не уплыл сразу. Еще несколько дней оставался среди завораживающей и пугающей красоты мертвого, погребенного под водой города, словно навсегда прощаясь с местом, где родился и провел первые годы жизни. Но потом на сытный пир приплыли целые полчища акул, и Митосу пришлось уходить.

Затонул не только сам город, под воду ушли и его окрестности. А гигантская волна прокатилась по всему острову Элафонисос, разорив и поселение на его противоположной стороне. Там тоже было много жертв, но не сравнить с тотальностью уничтожения средиземноморской столицы.

Уже отправляясь на материк, Митос встретил на берегу старика. Тот сидел и смотрел ровно туда, где еще несколько дней назад кипела жизнь, а сейчас плескались лишь едва штормящие морские волны.

— Ты тоже? — спросил он, встретив взгляд Митоса.

Тот лишь кивнул.

— Хорошо, что ты так молод, — прокряхтел старик.

— Почему? — не понял Митос.

— Нам осталась только память. Только в ней наш город все еще жив. И он умрет с последним из нас. Я радуюсь, что этот срок будет отмерен не моим веком, — пояснил старик.

Митос удивленно взглянул на старика. Тот не мог знать о его бессмертии, а без этого он никак не годился в основные предполагаемые долгожители.