На старой мельнице - [9]

«Чепуха какая-то, – подумал Митька. – Бог сотворил землю… Напишут ведь такое! Не бог землю создал, а сама она образовалась. И людей не бог создал, а от обезьяны они произошли…» Попробовал Митька дальше читать и совсем запутался. Какие-то непонятные уму-разуму слова написаны.

Маленький, взъерошенный стоял Митька посередине избы с тяжеленной библией в руках и точь-в-точь, как мать, морщил свой лоб.

– Ну и чепуха, – вслух сказал он.

– Это божья правда, сынок…

Митька вздрогнул и оглянулся: на кровати сидела мать и смотрела на него. И глаза у неё были круглые и пустые.

– Враньё тут, – ткнул в книгу пальцем Митька. – Ты не читай… Тут ни одного слова правды нет. И где ты достала эту… штуку?

– Митенька, – сказала мать, – не говори так. Бог не дремлет – всё слышит.

– Враньё! – упрямо сказал Митька и стал собираться в школу.

– Что так рано? – спросила мать. – Я ещё печку не топила.

Митька не стал дожидаться завтрака. Ему захотелось поскорее уйти из дому. В голове был ералаш. В большой толстой книге печатными буквами написано, что есть бог… И мать, и тётка Лиза, и дед Андрон – все говорят, что есть бог. А в школе говорят – нет никакого бога. И в учебниках печатными буквами написано, что бога нет и никогда не было. Бога выдумали первобытные люди.

– И зачем выдумали? – с досадой сказал Митька, спускаясь с крыльца.

Опять Митька географию не выучил. Упражнение переписал, примеры решил, а географию отложил на вечер.

Вечером захотелось попробовать, как режет ножик. Взял тонкое полено и стал вырезать Буратино. Увлёкся и совсем про географию забыл. А Вера Павловна обязательно вызовет. У кого двойка, – того она каждый урок спрашивает.

Вера Павловна спросила. Митька столбом встал и уставился на портрет знаменитого путешественника Миклухо-Маклая. На носу знаменитого путешественника сидела большая муха и чистила задними ножками крылья. «Интересно, если из резинки пульнуть, – попадёшь в муху или нет? – подумал Митька. – Промажешь. Больно далеко».

– В прошлый раз ты не ответил, кто обитает в тундре, – сухо проговорила Вера Павловна. – Надеюсь, теперь ты знаешь?

Митька продолжал пристально смотреть на портрет. Муха перебралась с носа на лоб и засуетилась, забегала.

– Итак, расскажи о растительном и животном мире тундры.

Митька слышал, как за его спиной шептались ребята, слышал, как что-то бубнил Огурец, и снова непонятная злость поднималась в нём. Он толком не мог разобраться, что и кто его возмущает. Ведь виноват сам. Почему не выучил уроки? Знал, что Верушка спросит!

– Нет в тундре никакого мира, – сказал Митька. – Там один лёд… и мох-лишайник.

– Ты не читал учебник? – спросила учительница.

И тут Митька ни с того ни с сего брякнул:

– А чего его читать? В учебниках всё наврано… Бог создал тундру и зверей тоже.

Ребята засмеялись. Учительница тоже засмеялась. У неё не только щёки, даже шея покраснела от смеха.

– Ну знаешь… это… это уже слишком, – сказала она. – Не притворяйся, Митя; ведь ты сам понимаешь, что говоришь чушь… Бог остался в сознании тёмных людей. Бог – это пережиток.

Это верно. Митька знал, что несёт чепуху. Лешего и водяного он ещё побаивался и к вечеру немного верил в их существование, но в бога он не верил. Однако, сорвавшись с узды, уже не мог остановиться.

– Пережиток, говорите, а вот землю сотворил, – сказал Митька. – И день сотворил и ночь… И тундру! Я сам читал про это.

В классе засмеялись ещё громче, захлопали крышками парт, застучали ногами.

– Лесник-то наш в бога верит!

– Перекрестись, Лесник!

– Аминь, Лесник!

Митька стоял, упрямо нагнув голову, и заталкивал промокашку в чернильницу. Он видел смеющиеся лица ребят, Веру Павловну, которая старалась придать своему лицу серьёзное выражение, но из этого ничего не получалось. Видел светлые изумлённые Стёпкины глаза. Он один не смеялся и ничего не говорил. И Митьке вдруг захотелось удрать из класса. Удрать, куда глаза глядят…

– Садись, – сказала Вера Павловна. – Не понимаю, что с тобой. Кто же всё-таки расскажет про лесотундру?..

На перемене ребята окружили Митьку и стали его дразнить. Особенно усердствовал Петька-Огурец.

– Митька-Богомол! Митька-Богомол! – как заведённый, тараторил он, приплясывая вокруг Лесника.

– Заткнись! – посоветовал Митька.

Но Огурец ещё больше стал кривляться. Он разевал свой широкий рот, тряс вытянутой головой, на которой росли жёсткие коричневые волосы.

– Умора! – голосил он. – Бог тундру создал… Ой, держите меня-я!

Митька развернулся и треснул Огурца по громадному оттопыренному уху. Ухо сначала побелело, как снег, потом стало наливаться кровью.

– Ты чего это, Богомол? – всхлипнул Петька. – Гляди, как врежу.

Митька, не дав ему договорить, влепил ещё одну затрещину. Огурец заморгал, слёзы горошинами покатились из глаз, губы задрожали и разъехались к ушам.

– Погоди-и, – на весь класс заголосил он. – Тебе сейчас бу-удее-ет…

Повернулся и побежал в учительскую.

Следующий урок был история. Этот предмет вёл директор школы – Сан Саныч. Митька с удовлетворением посматривал на красное ухо Огурца, но в сердце притаилась тревога. И точно, Сан Саныч сказал:

– Какая сегодня тебя муха укусила?

– Пускай не дразнится… – буркнул Митька.