На старой мельнице - [10]

– А зачем кулаки в ход пускаешь?

– Ябеда он – вот кто!

Сан Саныч нахмурился.

– Дерзок ты, однако, – сказал он. – Две двойки по географии. Драка. После уроков зайдёшь ко мне.

– Будешь знать, как драться, Богомол! – тихонько злорадствовал за спиной Огурец. – Сан Саныч тебе пропишет…

– Огурец – подлец! – негромко сказал Стёпка и глухо бухнул кулаком в Петькину спину. Петька икнул и сразу прикусил язык. На Тритона-Харитона он ябедничать не решился. 

7. ЧЁРТОВА СВАДЬБА

 Прошло два дня. Митька обозлился на ребят и ни с кем не разговаривал. Стёпка звал в футбол играть. Митька отказывался. И Тритон-Харитон перестал звать. А погонять мяч по зелёному лугу хотелось…

Заканчивался последний урок. Сан Саныч рассказывал об искусственных спутниках и разных планетах. Митька беспокойно вертелся за партой, поглядывал на дверь. Что-то долго нет звонка. Как только урок кончится, нужно быстрее улизнуть. Главное – проскочить мимо Сан Саныча…

В коридоре чуть слышно звякнуло. Это сторожиха тётя Матрёна взяла с табуретки звонок. Сан Саныч взглянул на часы и захлопнул журнал. Митька, избегая его взгляда, нагнул голову к самой парте.

– Ты передал матери? – спросил директор.

Митька кивнул.

– Почему она не пришла?

– Кто её знает… Дела.

После драки с Огурцом директор велел Митьке сказать матери, чтобы она пришла в школу. Митька матери ничего не говорил, всё тянул, надеясь, что Сан Саныч забудет.

А он не забыл. Уже второй раз напоминает.

– Да вы не волнуйтесь – придёт… – глядя в сторону, произнёс Митька.

Сан Саныч посмотрел на него и сказал:

– Виляешь, дружок… Вот что, без матери можешь в школу не приходить.

– И не приду, – под нос пробурчал Митька. Но Сан Саныч услышал.

– Хочешь, чтобы я сам к тебе домой пришёл? – спросил он.

– Днём дома никого не бывает, – сказал Митька. – Мать в лесу, а я…

– А ты? – заинтересовался Сан Саныч. – Где ты бываешь?

Митька угрюмо посмотрел на длинного директора, промолчал.

– Не пойму я тебя, дружок, – сказал Сан Саныч. – Мудришь.

– Можно идти? – спросил Митька.

– Жду мать… Слышишь?

Митька вышел на улицу. У забора стояли ребята и договаривались со Стёпкой насчёт футбола.

– Через два часа приду, – говорил Тритон-Харитон. – Раньше ничего не выйдет.

Митька, небрежно помахивая раскрытым портфелем, прошёл мимо.

– Лесник, – окликнул Стёпка, – будешь в футбол?

– Неохота, – сказал Митька. Он остановился и стал застёгивать портфель.

– Мне сегодня нельзя, а ребята поиграть хотят… Возьми ты мяч, ну?

– Можно, – помолчав для приличия, сказал Митька я повернулся к ребятам. – Быстрее обедайте… Не то уйду.

Мальчишки разошлись по домам.

Митька и Стёпка шагали рядом, молчали.

– Зря ты, Лесник, в бутылку лезешь, – наконец сказал Тритон-Харитон.

Митька ничего не ответил. Он ни одного слова не сказал до самого Стёпкиного дома. Взял мяч и направился к калитке.

– Если я не приду, – вслед ему крикнул Стёпка, – отдай мяч Серёге Воробьёву.

– Не бойся, не пропадёт твой мяч, – не оборачиваясь, ответил Митька.

– Я не боюсь, – сказал Стёпка и скрылся в сенях.

Игра без Тритона-Харитона не ладилась. Команды спорили после каждого забитого гола. Капитанов никто не слушался. Один раз чуть было не подрались из-за штрафного мяча. А Стёпка всё не приходил…

По домам разошлись в сумерках. Опять на небе не видно звёзд и луна куда-то запряталась. Даже отсюда, с Козьего Луга, слышно, как ветер раскачивает деревья. Они скрипят и противно стонут. Но, когда Митька вступил в рощу, берёзы замолчали, будто нарочно притаились. И в этом молчании была какая-то насторожённость. Придорожные кусты бросали на тропинку густую тень. В тени что-то шевелилось, двигалось взад-вперёд.

Митька не оглядывался, он был уверен, что по меньшей мере десять леших крадутся за ним. Откуда-то издалека, с реки, донёсся тихий всплеск. И Митьке почудилось, что это водяной вынырнул из омута. Треснул над головой сучок. Уж не леший ли хочет прыгнуть Митьке на плечи? А что это внизу белое разлеглось на тропинке? Митька остановился и сразу услышал ночные шорохи: жалобный писк, невидимый взмах больших крыльев, царапанье острых когтей о кору. Это всё не страшно. Это птицы ворошатся в гнёздах. Не спуская глаз с белого предмета, Митька двинулся дальше. Что это такое? В лицо дунул ветер, и белый предмет зашевелился и, шурша, продвинулся навстречу. Это была газета.

Не успел Митька дух перевести, как позади послышалось: «Топ-топ-топ!» Митька на всякий случай перекрестился и, втянув голову в плечи, припустил во весь дух по тропинке. Только бы в берёзу не врезаться!

«Топ-топ-топ!» – догоняли сзади.

Митька ещё сильнее заработал ногами.

– Лесник! – услышал он приглушённый Стёпкин голос. – Погоди-и!

«А может быть, это не Стёпка? – подумал Митька. – Может быть, это леший орёт Стёпкиным голосом?»

– Постой ты! – крикнул Стёпка. – Я ногу наколол.

Митька остановился.

– Это ты? – сердито спросил он. – Топает, будто какая жирафа…

Тритон-Харитон молча шлёпнулся на землю и, задрав ногу к самому носу, стал осматривать её.

– Гад, – сказал он. – Сучок! Пока тебя догонял… Ну и драпал ты, как на соревнованиях! Думал, разбойники?

– Холодно стало… Дай, думаю, разогреюсь,