На семи холмах. Очерки культуры древнего Рима - [107]

До конца дней Овидий мечтал вернуться на родину. Он перед смертью просил перевезти его прах в Рим. Но завещание это не было выполнено. В то время когда в Риме все возрастала слава великого поэта, могила его сравнялась с землей в бескрайних просторах Скифии.

Рассказ старого цыгана

В последней книге стихов «Понтийские послания» Овидий рисует образ старого гета^[56]. В уста старика варвара он вкладывает прекрасную легенду о верной дружбе двух мифических героев — Ореста и Пилада.

Пушкин высоко ценил последние книги Овидия — «Скорбные элегии» и «Понтийские послания». Он считал, что эти произведения выше всех прочих сочинений Овидия, кроме «Метаморфоз». Пушкин писал:

«Сколько яркости в описании чуждого климата и чуждой земли! Сколько живости в подробностях! И какая грусть о Риме! Какие трогательные жалобы!»

Пушкин перечитывал «Понтийские послания» на юге, где начал работать над поэмой «Цыганы». Рассказ старого гета в элегиях Овидия навеял Пушкину мысль включить в поэму «Цыганы» рассказ старого цыгана о самом Овидии. Перед нами изгнанник, ссыльный поэт. Рядом с образом молодого, сильного, энергичного Алеко возникает древний образ Овидия, дряхлого старика, удрученного невзгодами, лишениями, тоской по родине. Но этот старик поет дивные песни, он излучает ласку и добро, этот римский аристократ находит общий язык с варварами, простыми и дикими жителями Скифии. Все это подчеркивает жестокость, эгоизм, бесполезность жизни Алеко, который не может жить вместе с простыми людьми.

Старый цыган рассказывает:

Меж нами есть одно преданье:

Царем когда-то сослан был

Полудня житель к нам в изгнанье.

(Я прежде знал, но позабыл

Его мудреное прозванье.)

Он был уже летами стар,

Но млад и жив душой незлобной:

Имел он песен дивный дар

И голос, шуму вод подобный.

И полюбили все его,

И жил он на брегах Дуная,

Не обижая никого,

Людей рассказами пленяя.

Не разумел он ничего,

И слаб и робок был, как дети;

Чужие люди за него

Зверей и рыб ловили в сети;

Как мерзла быстрая река

И зимни вихри бушевали,

Пушистой кожей покрывали

Они святого старика;

Но он к заботам жизни бедной

Привыкнуть никогда не мог;

Скитался он иссохший, бледный,

Он говорил, что гневный бог

Его карал за преступленье,

Он ждал: придет ли избавленье.

И все несчастный тосковал,

Бродя по берегам Дуная,

Да горьки слезы проливал,

Свой дальний град воспоминая,

И завещал он умирая,

Чтобы на юг перенесли

Его тоскующие кости,

И смертью — чуждой сей земли

Не успокоенные гости.

Хотя старик позабыл «мудреное прозванье» поэта, Алеко сразу догадался, что речь идет об Овидии. Выслушав рассказ старого цыгана, Алеко воскликнул:

Так вот судьба твоих сынов,

О Рим, о громкая держава!

Певец любви, певец богов,

Скажи мне: что такое слава?

Могильный гул, хвалебный глас,

Из рода в роды звук бегущий

Или под сенью дымной кущи

Цыгана дикого рассказ?

Пушкин вопрошает Овидия: в чем слава поэта? И сам отвечает на этот вопрос. Слава — не в хвалебных гимнах и не в надгробных монументах. Слава поэта в том, что его знает народ, что о нем под сенью дымной кущи рассказывает дикий цыган. Овидий заслужил эту славу.

Приложение

Государственный строй Римской Республики

Римское государство было диктатурой рабовладельцев, охранявшей и защищавшей их интересы и привилегии.

Официальным названием государства было res publica, то есть «общее дело» (или «общественное дело»). В этом названии выражена мысль о верховной власти народа. В действительности же огромное большинство народа не принимало никакого участия в управлении, и власть принадлежала лишь верхушке класса рабовладельцев.

Высшими органами государственной власти в Республике были Сенат, народные собрания (комиции), а также некоторые магистраты (высшие государственные должности).

Сенат

Сенат был верховным органом государства. Важная роль Сената подчеркивалась формулой, бывшей своеобразным девизом Римского государства: Senatus Populusque Romanus (Сенат и Римский народ). Девиз часто сокращался SPQR (эти четыре буквы и поныне входят в герб города Рима).

Число сенаторов составляло вначале 300 человек, а с I в. до н. э. оно значительно возросло (до 600). Раз в пять лет цензор составлял список сенаторов, включая в него сенаторов старого состава. В Сенат обычно включались бывшие магистраты.

Созывали Сенат консулы, преторы, а с середины IV в. до н. э. и народные трибуны.

Сенат ведал:

1. Утверждением законов, принятых центуриатными и трибутными собраниями (см. ниже). С III в. до н. э. это утверждение не требовалось, и Сенат лишь одобрял проект закона.

2. Утверждением выборов магистратов (см. ниже). Позднее это право Сената было заменено утверждением списка кандидатов.

3. Вопросами безопасности государства. Сенат мог издать любое постановление для «охраны спокойствия государства». При грозившей стране опасности Сенат мог вручить консулам (или иным магистратам) неограниченные полномочия, провозгласив формулу: «Пусть бодрствуют консулы, дабы Республика не потерпела ущерба». При крайне тяжелом положении страны Сенат мог объявить о приостановлении судопроизводства и общественных занятий. Сенат мог признать необходимым назначение диктатора (которого назначал один из консулов).