На развалинах Старой Крепости - [19]

Они оказались в лесу, за пределами лагеря, спустились вниз по знакомой тропинке к морю.

Но до пляжа дойти не успели. На пути у них появились два низкорослых, но крепких армянчика. Те быстро и внимательно оглядели молодых людей, задержали заинтересованные взгляды на Алике, поулыбались и восхищённо поцокали языками.

Потом один из них что-то быстро спросил у Амьера по-своему, по-армянски.

— Что-что? — не понял тот.

— Ты не армянин? — спросил рыжий армянчик в блатной кожаной кепке.

Амьер остановился, напрягся. С вызовом уставился на армянчика.

— А почему это я должен быть армяном?

Второй армянчик — чёрный и кучерявый быстро шагнул вперёд.

— А чё это за козёл тут развыступался? Чё это он тут гонит?

Армянчик подошёл к Амьеру вплотную, но тот одним сильным, точным ударом в живот свалил его на землю.

— Ах ты, сука! — закричал товарищ кучерявого армянчика и бросился на Амьера.

Тот не растерялся и нанёс недругу прямой удар в челюсть, от которого рыжий армянчик полетел на землю. Но кучерявый уже поднимался на ноги. Он достал из заднего кармана брюк складной ножик. Тихо и глухо щелкнуло: наружу прыгнул наточенный, стальной язычок. Армянчик бросился на своего врага, но тому удалось перехватить руку с ножом. Нож застрял в воздухе. Две руки, сжимая одна другую, пытались захватить рукоятку. Алика видела, как опасное, сверкающее лезвие свирепо дрожит в нерешительности: оно словно бы колебалось — кого из двух недругов ему предстоит разить. Второй армянчик, мотая туда-сюда головой, поднимался, чтобы прийти на помощь своему товарищу.

И в этот момент Амьеру удалось сильно сдавить пальцы врага, сжимавшие страшную рукоятку: враг вскрикнул от боли, и нож полетел в пыль, на землю.

Рыжий армянчик, отряхнувшись, подошёл сзади и, что было силы, въехал Амьеру кулаком в спину. Тот выпустил своего противника, согнулся, и оба армянчика остервенело принялись пинать его ногами.

Алика, не теряя времени, отскочила в сторону и подобрала раскрытый нож. С воинственным вскриком бросилась она на армян. Одним взмахом полоснула рыжего по руке. Тот закричал. Алика с силой швырнула нож в бедро кучерявому.

Оба армянчика отбежали в сторону.

— Ну?! — закричала Алика, наступая на них и широко размахивая ножом. — Ну?!.. Кто из вас хочет подохнуть?! Кому надоело жить?!

Короткое острое лезвие, угрожающе и свирепо сверкая, мелькало у них перед глазами. Оба армянчика замерли в нерешительности. Никому из них умирать не хотелось. Они постояли на месте, и когда, всё так же размахивая страшным ножом, Алика сделала шаг к ним, развернулись и бросились убегать.

Оказавшись на безопасном расстоянии, ребята остановились.

— Мы ещё вернёмся! — закричал рыжий. — Вас обоих в землю положат!

— Хана вам, короче! — подтвердил эту угрозу его товарищ. — Кишки выпустим!

Поругавшись немного, они скрылись, сбежав вниз по тропинке.

Алика оглядела доставшийся ей боевой трофей — армянский нож, сложила его и спрятала у себя в кармане.

— Алика, — пробормотал Амьер, — пошли скорее на пляж… Мне надо постирать рубашку…

Рубашка у него была перемазана кровью.

Алика помогла ему подняться, и они отправились по тропинке, туда, где вдалеке синело и переливалось, отдавая солнечным блеском, море.

Узенькой, кривой тропкой они спустились на дикий пляж. Амьер снял рубашку, шорты и пошёл к воде. Но так как ночью был шторм, и к берегу натащило разной дряни, то Амьер зашёл в воду подальше. Здесь вода была чистая, и он начал поспешно прополаскивать рубашку с шортами. Алика ждала его на берегу.

«Ничего, — думал он, — постираю сейчас, высохнет, и никто не заметит…»

«А, собаки! — злорадно вспомнил он двух молодых армянчиков. — Что, получили?!..»

Он окунулся до шеи, обмыл лицо и ссадину.

Потом вышел из воды, крепко выжал рубашку и шорты, разложил всё это на солнце — сохнуть.

…Они прошлись вдоль берега и наткнулись на каменный городок из гигантских глыб, рухнувших с горной вершины. Они сели на обломок и долго смотрели, как пенистые волны с шумом и ворчанием бродят по пустынным площадям и улочкам.

— Знаешь, Алика, — задумчиво заговорил Амьер, — когда я был ещё маленьким, мы жили тогда не здесь, не в России. И вот один раз пошли мы с сестрой в лес. А сестра уже большая была — семнадцать лет. Пришли мы в лес. Она легла на полянке. Иди, говорит, побегай, а я тут подожду. А я, как сейчас помню, услышал вдруг: «фю-фю». Смотрю — птичка с куста на куст прыг, прыг. Я тихонько за ней. Она всё прыгает, а я за ней и за ней. Далеко зашёл. Потом вспорхнула — и на дерево. Гляжу — на дереве гнездо. Постоял я и пошёл назад. Иду, иду — нет никого. Я кричу ей. Не отвечает. Я думаю: «Наверно, пошутила». Постоял, подождал, кричу опять. Нет, не отвечает. Что же происходит? Вдруг, смотрю, под кустом что-то красное. Поднял, вижу — это лента от её платья. Ах, вот как! Значит, я не заблудился. Значит, это та самая поляна, а она просто меня обманула и нарочно бросила, чтобы отделаться. Хорошо ещё, что лес близко от дома, и дорога знакомая. И до того я тогда разозлился, что всю дорогу ругал её про себя дурой, дрянью и ещё как-то. Прибежал домой и кричу: «Где она? Пусть лучше теперь домой не возвращается!» А мать как ахнет, а бабушка подпрыгнула сзади да раз меня по затылку, два по затылку! Я стою — ничего не понимаю.