На распутье - [25]
Пали скоблил дно кастрюли, зубцы вилки издавали неприятный скрежет, царапая железо.
— У меня нет никаких причин не хотеть, — проговорил я наконец. И меня охватило неизъяснимо радостное чувство, как тогда, когда я забил свой первый гол… Я посмотрел на Пали, он бросил кусок хлеба в кастрюлю и старательно принялся вычищать ее… Да, мы мужчины. Мы вмешиваемся в мировые дела. Мы действуем. Мы…
Какие только громкие слова не пришли мне в голову, но перечислять их не стоит, понадобилось бы слишком много времени…
— Ну вот и хорошо, — сказал Пали, слезая со стола. — Мы еще потолкует об этом. — И он не спеша направился к водопроводному крану ополоснуть кастрюлю.
Пали взяли прямо с завода, через неделю после нашей беседы.
Я работал на кране в соседнем цехе и сам не видел, как это произошло, мне потом рассказали. В тот день только об этом и говорили.
В цех вошли два типа, следом за ними семенил военный комендант завода; направились прямо к Пали, предложили ему сложить инструменты. Один из них грубо прикрикнул, мол, поживее, руки мыть запретил и, явно претендуя на остроумие, добавил:
— Все равно всю грязь не отмоешь!
Они попытались было набросить петлю на запястья Пали, но он, резко рванув руками, сбросил ее, быстро собрал инструменты, сложил в ящик, даже висячий замок защелкнул, ключ спрятал в карман, затем обтер тряпкой тиски, вытер руки и спросил:
— Куда идти?
Ключ у него отобрали, но руки уже не пытались связывать. Оба типа стали по бокам и повели Пали между станками. У ворот ждала полицейская машина. Один детектив уехал в машине вместо с арестованным, а второй вернулся и начал возиться с замком на ящике Пали. С трудом открыл его, затем осторожно, словно имея дело с хрупким инструментом, поднял ящик, поставил его на стол и с такой же осторожностью принялся вынимать из него плоскогубцы, напильники, кусачки, молоток, словно опасаясь, как бы что-нибудь не взорвалось.
За всем этим наблюдал уже я сам, стоя в дверях.
Когда ящик опустел, он перевернул его и стал обстукивать со всех сторон. Не обнаружив ни тайника, ни двойного дна, детектив присел на корточки и заглянул под стол. Затем, желая получше разглядеть все, он опустился на одно колено и чуть ли не припал лицом к полу.
Никто в цехе, разумеется, не работал. Люди стояли поодаль полукругом и наблюдали, сначала молча, но потом то с одного, то с другого конца посыпались насмешки. Детектив пыхтел, краснел, но продолжал вынюхивать. Я уверен, он не пожалел бы десяти пенгё, лишь бы назло нам найти какую-нибудь улику.
Вскоре пришел мастер и, громко ругаясь, разогнал рабочих по местам, а мне велел убираться в свой цех и захлопнул за мной железную дверь.
Я понимал, что означает арест Пали. Это уже не игра. Бедняга предчувствовал беду, нет-нет да и скажет — конечно, всегда в шутку, как бы балагуря: вот увидишь, придут в один прекрасный день, возьмут меня за ухо, как в школе учительница математики, когда собиралась дать пощечину, и уведут в каталажку. Там-то я отосплюсь, весь день буду отдыхать. Из его уст слышал я и о пытках. Что бы они ни делали, из него не вырвут ни одного слова, не раз говорил он тем, кто приходил к нему в кабину у лодочной станции. В таких случаях товарищи обычно уговаривали его выкинуть из головы эти мрачные мысли, мол, дело до этого не дойдет, все как-нибудь обойдется. Пали повторял, что нужно готовить себя к самому худшему. Это необходимо, как закалка спортсмену, если он хочет выйти победителем в состязании. Иначе получит травму. И начинал перечислять способы истязаний, сопровождая это характерными звуками ударов, пощечин, пинков. Все ругали его, мол, страх нагоняешь; только Аранка молчала.
— Необходимо все предусмотреть, — говорил Пали. — Тогда не застанут врасплох. Какой бы вид пытки ни применили, я буду думать про себя: «Ага, это я уже знаю». И тогда человека не сломить.
«Бедняга Пали, — думал я. — Вот и началось для тебя состязание. Дай бог, чтобы все было так, как ты заранее предусмотрел, чтобы пошла на пользу твоя система тренировки и…»
Вдруг меня резанула мысль: а что, если она даст осечку и у него под пытками все выведают? Если он сознается, скажет, что действительно встречался там-то и там-то, с тем-то и с тем-то…
Я не на шутку встревожился, когда узнал, что в тот же день точно таким же путем арестовали и Аранку. Мне сообщил об этом парень в очках, с длинной, как у индюка, шеей, по которой вверх и вниз двигался здоровенный кадык.
«Теперь моя очередь», — цепенея от страха, думал я. Если в цех входил посторонний, у меня начинали дрожать руки, кран в таких случаях шарахался из стороны в сторону, внизу поднимался крик, а я сваливал вину на ток, мол, где-то замыкает.
Прошли две недели, полные тревог и волнений. А потом нежданно-негаданно на завод пришел Пали.
Когда я услышал, не поверил своим ушам. Моментально соскочил с крана и бросился было в механический, но бригадир остановил меня и заорал:
— Куда бежишь как угорелый? Хочешь посмотреть на того коммуниста? Он не Иисус Христос, чтобы на него глаза пялить, как на чудо господне.
Мне волей-неволей пришлось вернуться на кран и не удалось улизнуть до самого обеда. Когда я прибежал к нему, Пали, повернувшись лицом к стене, стоял у рабочего стола и что-то ел из бумажного кулька. Не знаю, следил ли кто за мной, — я никого не замечал вокруг, уж очень спешил к нему. Хоть я по натуре и не сентиментальный, во мне тогда такое происходило, что, пожалуй, не удержался бы и обнял его.
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.