На распутье - [24]
— Милые чада мои, видит Бог, ныне пришла пора запереть сие святое место. Господь меня не осудит: надо спасать детинец от сволочи, прости, Боже, мои прегрешения. Боле, видно, некому.
Заперев накрепко храм, Феоктист заспешил на воеводский двор. Приказной и ремесленный люд испуганно толокся на Гостином дворе, в переулках; ползли зловещие слухи, что поляки ночью подожгут город.
…Воевода и трое из служилых дворян о чем-то тихо совещались, когда, не предвещая ничего доброго, на пороге туча тучей возник отец Феоктист.
— Шайки польского ставленника под городом, а вы, господа воеводы, все чешетеся? — Феоктист свирепо оглядел напяливших по две-три шубы бояр. — Или, может, забыв о своей вере, хотите прямить к новому вору?
— Так не можно, владыко, вести речь, — сказал воевода, опасаясь встречаться с разгневанным старцем взглядом.
— «Не можно вести речь»! — передразнил его святитель. — Кому вы собрались служить? Вору?
— А если он — истинный царевич? — спросил молодой дворянин, коего не знал старец, но помнил, что он где-то слышал его речи в пользу самозванца.
— Оксти свой дурной лоб! Я вам говорю: этот «Иоаннов сын» — бродячий иудей, подговоренный поляками и бесом Шаховским.
— Надо погодить… — проговорил неуверенно воевода.
— Стыда бойтеся, воеводы!
За три дня, не взяв в рот маковой росинки, отец Феоктист собрал крепкий гарнизон разного, но отважного люда. Священники, служилые люди, снявшие фартуки ремесленники, дети боярские три дня учились в конном и пешем строю. Феоктист, сняв рясу и облачившись в потасканный кожух[27], на третий день вынес из церкви икону Пречистой Богородицы:
— Благословляю вас, сынки, на ратное дело! Преклонитесь перед Пречистой — и с Богом!
Сводный полк, имевший на флангах дворянскую конницу под начальством тысяцкого, в яростной сшибке в двух верстах от Твери разбил наголову мятежников, — две сотни взяли в плен, остальные рассыпались по окрестным лесам. Тысяцкий, изрядно пораненный пиками, подъехал к постоялому двору на околице Твери, где помещалась «ставка» Феоктиста.
— Владыко, воры разбиты наголову, — доложил тысяцкий, — куда девать пленных? Их двести с лишком человек!
— Бери полсотни ратников и гони к царю Василию: как повелит — так и будет.
Вскоре вся Тверская земля вздохнула свободно от самозванца.
XVII
Лучинка чадила, задувавший в дверную щель ветер мотал огонь; начальник тульского отряда пододвинул ближе к глазам грамоту Болотникова:
«Велим боярским холопам побить своих бояр, именья их пожечь. Жен взять себе…»
Прокопий Ляпунов, не дожидаясь, когда чтец закончит, взмахнул рукой:
— Нам с Болотниковым не по дороге! Как ни худо, а придется виниться перед Шуйским.
Сумбулов засопел коротким носом, на низком лбу его выступила испарина — надо было выбирать из двух зол…
— Деваться некуды… Прокопий прав. Наших жен будут сильничать под телегами, а своих грязных баб возводить в боярыни. Такого мы не потерпим!
Истома, не мигая, глядел на дрожавший огонь лучины, соображал и взвешивал, и чем больше он думал, тем все больше закипало в нем тщеславие и самолюбие: «Холоп никогда не станет надо мною, над потомственным дворянином!» В глубокой тишине он сказал:
— Галерная шкура! Ивашку драли кнутом, как вора. За им рати не пойдут.
Прокопий Ляпунов, встряхнувшись, как бы сбрасывая остаток сомнения, поднялся из-за стола, заявив:
— Этой же ночью уходим.
В сумраке беззвездной ночи замер стук копыт их коней… Купырь, выведав, что произошло, кинулся в шатер к Болотникову.
— Подымайся! — Елизар затряс крепко спавшего атамана; тот, лягнувшись клешнеобразной ногой, схватился спросонок за саблю, но, узнав Купыря, сипло спросил:
— Чего стряслося?
— Ляпунов с Сумбуловым утекли. Вставай, атаман!
Поднятые казаки кинулись к лагерю рязанцев и туляков — на том месте лишь дотлевали одни уголья: Ляпунов с Сумбуловым всех увели к Москве. Болотников бросился к Пашкову; холодная занималась заря. Истома в исподнице сидел на постеле и пил с похмелья рассол, прижмуренными глазами повел на потемневшее от злости лицо Болотникова.
— Пошто ж остался? Беги вслед за ими! — Болотников недоверчиво уставился на Пашкова.
— Не бери на глотку, Иван, — осадил его Истома, неторопливо одеваясь. — Я не ниже тебя.
— Вижу. Не можешь смириться, что я — холоп. Все вы — иуды. Но я приду победителем в Москву!
Пашков молчал, утаивая свои мысли; Болотников тяжелыми шагами вышел вон, велев подымать войско. Над полустепью, когда тронулись, залепил снег. Сутки ярилась вьюга, забивая звериные и людские тропы, и в белой мути рекой текла повстанческая рать.
…В Коломенском Болотников продолжал ждать вестей от самозванца, но от того — ни слуху ни духу. Казацкие атаманы едва удерживали от загула войско. 20 ноября 1607 года Болотников получил известие, что смоляне, соединившись с воеводой Колычевым, взяли Волоколамск. Неделей позднее лазутчики донесли: воевода Михайло Скопин-Шуйский подвел полки к Данилову монастырю. Все дни Болотников не слезал с седла, объезжая войско, то тут, то там говорил:
— Повоюем, ребятушки, скоро возьмем Москву.
Своим воеводам Болотников приказал:
— Оседлать Ярославскую и Вологодскую дороги, казакам велю стоять накрепко и держать из последних сил Красное село! Не обманываюсь: супрочь сего села двинет воевода Михайло Скопин-Шуйский. Рать у него велика. Выслать казаков на Рогожскую слободу. Эти две позиции держать, с места не сходить, а когда Шуйский кинет остатние силы — опрокинуть и гнать, елико выйдет возможным, к Китаю. С Богом, братове!
В настоящий сборник вошли повести и рассказы Леонида Корнюшина о людях советской деревни, написанные в разные годы. Все эти произведения уже известны читателям, они включались в авторские сборники и публиковались в периодической печати.
Роман Леонида Корнюшина «Демьяновские жители» — остросовременное, глубокое по психологизму произведение, поднимающее жгучие проблемы нынешнего уклада маленьких деревень и городков средней полосы России. В центре повествования большая трудовая семья Тишковых — крестьяне, рабочие, сельские интеллигенты. Именно на таких корневых, преданных родной земле людей опирается в своей деятельности секретарь райкома Быков, человек мудрый, доброжелательный, непримиримый к рвачеству, волокитству.
«Если ты покинешь родной дом, умрешь среди чужаков», — предупреждала мать Ирму Витале. Но после смерти матери всё труднее оставаться в родном доме: в нищей деревне бесприданнице невозможно выйти замуж и невозможно содержать себя собственным трудом. Ирма набирается духа и одна отправляется в далекое странствие — перебирается в Америку, чтобы жить в большом городе и шить нарядные платья для изящных дам. Знакомясь с чужой землей и новыми людьми, переживая невзгоды и достигая успеха, Ирма обнаруживает, что может дать миру больше, чем лишь свой талант обращаться с иголкой и ниткой. Вдохновляющая история о силе и решимости молодой итальянки, которая путешествует по миру в 1880-х годах, — дебютный роман писательницы.
Жизнеописание Хуана Факундо Кироги — произведение смешанного жанра, все сошлось в нем — политика, философия, этнография, история, культурология и художественное начало, но не рядоположенное, а сплавленное в такое произведение, которое, по формальным признакам не являясь художественным творчеством, является таковым по сути, потому что оно дает нам то, чего мы ждем от искусства и что доступно только искусству,— образную полноту мира, образ действительности, который соединяет в это высшее единство все аспекты и планы книги, подобно тому как сплавляет реальная жизнь в единство все стороны бытия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие исторического романа итальянской писательницы разворачивается во второй половине XV века. В центре книги образ герцога Миланского, одного из последних правителей выдающейся династии Сфорца. Рассказывая историю стремительного восхождения и столь же стремительного падения герцога Лудовико, писательница придерживается строгой историчности в изложении событий и в то же время облекает свое повествование в занимательно-беллетристическую форму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу романов Владимира Ларионовича Якимова положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царём Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего всё сильнее и смелее проявляется тяга к европейской культуре. Понимая необходимость выхода России из духовной изоляции, государь и его ближайшие сподвижники организуют ряд посольских экспедиций в страны Европы, прививают новшества на российской почве.
Василий Васильевич II Тёмный был внуком Дмитрия Донского и получил московский стол по завещанию своего отца. Он был вынужден бороться со своими двоюродными братьями Дмитрием Шемякой и Василием Косым, которые не хотели признавать его законных прав на великое княжение. Но даже предательски ослеплённый, он не отказался от своего предназначения, мудрым правлением завоевав симпатии многих русских людей.Новый роман молодого писателя Евгения Сухова рассказывает о великом князе Московском Василии II Васильевиче, прозванном Тёмным.
Новый исторический роман известного российского писателя Бориса Васильева переносит читателей в первую половину XIII в., когда русские князья яростно боролись между собой за первенство, били немецких рыцарей, воевали и учились ладить с татарами. Его героями являются сын Всеволода Большое Гнездо Ярослав Всеволодович, его сын Александр Ярославич, прозванный Невским за победу, одержанную на Неве над шведами, его младший брат Андрей Ярославич, после ссоры со старшим братом бежавший в Швецию, и многие другие вымышленные и исторические лица.
Роман Раисы Иванченко «Гнев Перуна» представляет собой широкую панораму жизни Киевской Руси в последней трети XI — начале XII века. Центральное место в романе занимает фигура легендарного летописца Нестора.
Первый роман японской серии Н. Задорнова, рассказывающей об экспедиции адмирала Е.В.Путятина к берегам Японии. Николай Задорнов досконально изучил не только историю Дальнего Востока, но и историю русского флота.