На пути к рассвету - [80]

— Бери, бери. От овечьей шерсти нога враз отойдёт.

Долго сушили портянки, брюки, шинели, полушубок.

— А что же мы имеем на сегодняшний день из провианта? — заговорил Калинин, выкладывая содержимое своего сидора. — Пять банок тушёнки, пять банок рыбы в томате, килограмма три сухарей, четыре плитки шоколада. Всё. Есть ли у кого заначка?

— Есть махорка, мокрая, — отозвался Кудряшов, смешно приседая на больную ногу и выворачивая карманы финских бриджей.

— Имею початую плитку шоколада, половину я сточила, и две лимонки, — доложила Марийка.

— Гранаты сюда, в общий котёл, — сказал Калинин.

Одну гранату Марийка подала ему, а вторую, как он ни настаивал, оставила себе. Вынула карту, своя километровка с особыми пометами была и у Калинина. Они долго крутили их, прикладывали компас, пытаясь понять, как далеко ушли за ночь. Выходило, что Сегозеро теперь от них где-то в семнадцати километрах.

— Что будем делать дальше? — спросил Кудряшов.

— У меня есть своё задание, — сказала Марийка. — Я должна спешить.

— И у нас дела, — ответил Калинин. — Но до встречи с Фоминым действовать будем вместе. Никаких отлучек, никакой самодеятельности. Хватит нам потери связного и радиста.

— Это не потеря, — сказала бодро Марийка. — Через пять дней встретимся у Топорной Горы, видите, Фомин сам обвёл кружочком село, как знал. Такой случай предусмотрен Могиканом.

— Пойдём просеками, лесом, — медленно сказал Калинин. — У финнов сейчас большой переполох, конечно. Что они могут предпринять? Пикеты на дорогах, раз. Будут запугивать жителей, два, понимая, что мы обязательно сунемся в деревни — нам и кров нужен, нам и дело надо делать среди людей. Значит, будут стращать, заменят пропуска на право передвижения из села в село, а возможно, вообще запретят, пусть даже временно, всякие хождения, могут войти в раж и установить комендантский час.

— Как же это нас под пулемёт подставили? — думая о своём, вздохнул Кудряшов. — Кто из них маху дал — Кретов или Заломай?

— Да уж, прямо в щучью пасть сунулись, — добавил Калинин.

— Хорошо ещё, что не прямо, а сбоку, — усмехнулась Марийка. — Метров бы на триста правее, как раз бы на бруствер к пулемётчикам вылезли.

— Ночь, ребята, коварная штука, не люблю я её с детства, — буркнул Калинин. — То ли компас подвёл Заломая, то ли финны новую точку оборудовали.

— Был бы Родионов, этого бы не случилось, — сказала твёрдо Мария.

— Ну, да хватит разговоров, — перебил Калинин, — ничего, выкрутимся. Похлеще приходилось. Пару дней здесь отсидимся, тихо, без костра, потом кого-то из местных встретим. Веселее, ребята, — у плохого начала всегда хороший конец. Гасите костёр, давайте шалаш строить.

Они нарубили финками елового лапника и, постелив его на кострище, подсушили. Под толстой елью, там даже не было снега, вбили в слегка подмёрзшую землю две невысокие рогульки, положили на них жердинку, навесили на неё ветки плотно, одна на другую, устелили лапником землю — ночлег получился что надо.

Через двое суток, идя шаг в шаг, они утром вышли назад к дороге, ведущей из Падан в Сельги, залегли на кряжике и наблюдали почти до полудня. Суматохи, беспорядочной езды патрулей, ничего такого, что они ожидали, не увидели.

— А вдруг финны не поняли, что высажен десант? — засомневался Кудряшов.

— Ничего себе. А наши следы на берегу? Нет, финны не дураки. Уверен, они по следам посчитали, сколько нас. В сёлах ждут, как пить дать, — ответил Калинин.

— Нужно найти кого-то местного, переговорить, — твердила своё Мария. — Хорошо бы охотника, рыбака.

— Попробуй, найди его.

— Разрешите мне выйти на дорогу, — сказала Мария, — если кто-то на лошади будет ехать. Двое ведь с сеном проехали. Выйду, заговорю по-карельски, скажу, иду в Сельги к Туруевым, как учил Могикан. В Сельгах половина Туруевых.

— Ежели так, то надо, чтобы твой встречный сидел у нас на мушке, — добавил Кудряшов.

Передвинулись ближе к дороге, щёлкая нога об ногу, ждали. Проехал грузовик с двумя коровами в кузове, через полчаса — мотоциклист в сером плаще и в каске.

— Давайте возьмём, он нам всё расскажет, — заспешила азартно Марийка.

— Преждевременно, — остановил её порыв Калинин. — Пленный станет гирями на наших ногах, да и друзья-товарищи всполошатся, поиски начнутся. Уж давайте воссоединимся с нашими, внедрим вас в село на безопасное жительство, а тогда посмотрим.

Назавтра потихоньку побрели к ближнему озеру, его Калинин увидел, забравшись на сосну, обогнули мысок и наткнулись на ветхую рыбацкую избушку. От неё к озеру вели свежие следы больших сапог, чётко пропечатанные на мягком снегу. Решили ждать в избушке. Рыбак пришёл совсем скоро, им оказался глуховатый дед, который их совсем не испугался, а увидев финскую форму, догадался, что перед ним поисковая группа — подобная проверяла у него недавно пропуск на дороге.

Ребята молчали, а Марийка завела по-карельски разговор. Сначала о том, не видел ли он двух подозрительных людей где-либо на озере — один в чёрном, другой в защитном ватнике, затем посмотрела дедов пропуск — так и есть, дата выдачи свежая, три дня назад, поинтересовалась уловом, намекнула, кивнув на своих, что финские егеря не отказались бы от ухи, а напоследок спросила ещё, не слыхал ли рыбак о каких-либо «рюсся», которые объявились в этих краях месяц-два назад, придя с той, восточной стороны.