На палачах крови нет. Типы и нравы Ленинградского НКВД - [26]
«Партия и ГПУ – это озеро Байкал, оно трупы не держит, придет время, и смердящий труп Мигберта будет выброшен из партийных и чекистских рядов» [7].
Увы: так умел пустить пыль в глаза, так красиво преподнести себя, что наверху только оокали: о-о, Мигберт! И жил, как у Христа за пазухой.
В 1934 году, когда прогремел выстрел в Смольном, когда волокли по коридорам Большого дома убийцу Кирова, а он кричал: «Я Желябов, мама! Я Желябов!», когда дюже понравилась Сталину версия сумасшедшей сексотки Марии Волковой о существовании в Ленинграде контрреволюционной организации «Зеленая лампа», когда сопровождавший вождя Яков Агранов сажал за решетку одного за другим сотрудников 2-го отделения Особого отдела, куда ранее поступило на проверку волковское письмо, – начальник этого злополучного отделения Мигберт, свалив всю «вину» на своего заместителя Мечислава Бальцевича (расстрелян), умудрился остаться целым и невредимым, как в сказке. С чего бы такая поблажка?
А ведь никогда Мирон Исаакович не был фанатичным коммунистом. Наоборот, от партийных поручений и собраний с молитвенным пением «Интернационала» отлынивал, коммунистической талмудистикой одурачивал лишь «штопоров» (тогдашнее прозвище работяг, взятых «от станка» в органы госбезопасности), а обычно махал рукой: «Что мне там партия, мне нужна только работа по ГПУ» [5]. Чекисты говаривали, что Мигберт «так же близко стоит к партии, как земля к небу». Значит, не созидательная идея «всеобщего счастья» привораживала его, а, видать, какая-то другая.
Вот и в 1937 году, когда яростно истреблялся многочисленный народ, иезуитствовал Мигберт с охоткой и удовольствием. Будучи уже начальником X отдела УНКВД ЛО, придумал и создал специальную «бригаду смерти», куда призвал подручных своих: Якова Меклера по кличке Мясник, Дмитрия Фигура по кличке Пушкин да Владимира Давыдова без всякой клички. Трудились дружно, творя неописуемые зверства.
Мирон Исаакович самолично из телефонных справочников выписывал приглянувшиеся фамилии жертв, Фигур сочинял для них ахинейские шпионские истории, пыточник Меклер кулачищами заставлял невинных соглашаться с фигуровскими выдумками, а Давыдов расписывался в протоколах допросов и мрачно шутил:
«Жизнь в СССР идет как в автобусе: одни сидят, а другие трясутся» [8].
Вкалывали по-стахановски. За ударный труд Мигберт каждому воздал: Меклер поплыл на ледоколе «Ермак» – не столько за папанинцами, сколько за орденом, Фигур теплое местечко в аппарате Лазаря Кагановича получил, ну а Давыдов за свои мрачные шутки – 10 лет концлагерей, где и умер.
А сам Мирон Исаакович вокруг начальства, как лисица, кругами ходил – возблагодарения дожидался. Свершилось: позвонили из первопрестольной, сказали, что быть вскоре Мигберту заместителем начальника Саратовского УНКВД. На радостях с женой развелся, сына бросил – зачем такая обуза в новой жизни?
Темной ночью мчался поезд в Москву, увозил нашего героя в неизвестную даль, а там ждали его не райские кущи, а нары на Лубянке, суд скорый, яма черная, потому что был он, гешефтмахер, такой же разменной монетой в чужих руках, как и тысячи его жертв.
1. Автобиография, датированная 09.07.1927 г. (архивное личное дело Мигберта М.И. № 1672).
2. Автобиография, датированная 14.06.1933 г. (архивное личное дело Беленького Я.С. № 5663).
3. Отзыв Петерса Я.Х. от 11.06.1921 г. (архивное личное дело Домбровского В.Р. № 2349).
4. Агентурное дело «Восток» № 12/171.
5. Заявление Паукера Г.В. от 29.05.1933 г. (архивное следственное дело на Мигберта М.И. № 70–38 г.).
6. Показания Шабурашвили Е.В. от 26.09.1937 г. (архивное следственное дело на Фортунатова Е.А. № 25601).
7. Заявление Арнольдова А.А. от 08.06.1933 г. (архивное следственное дело на Мигберта М.И. № 70–38 г.).
8. Показания Милявского А.Г. от 11.03.1939 г. (архивное следственное дело на Давыдова В.А. № 64015).
Впервые опубликовано в газете «Невский проспект», 1991, июль, № 7. С. 14.
Артист
Приговор прозвучал,Мандолина поет,И труба, как палач,Наклонилась над ней…Выпьем, что ли, друзья,За семнадцатый год,За оружие наше,За наших коней!Михаил Светлов, 1927 г.
Это был веселый мальчик – пухленький, розовощекий, с умными глазенками, курчавыми волосами. «Манасия, – ласково говорила мать шалуну, курочащему часы, – Манасия, ты что делаешь? Время ломаешь, да?» Они жили в небольшой полуподвальной комнате на Загородном проспекте, дом 20. Отец мальчика был часовым мастером: фирма «Мозер» ценила его золотые руки. Скопив денег, он открыл собственное дело. В книге «Весь Петербург» за 1915 год упоминался и владелец магазина на Загородном – Фигур. Правда, составители книги ошиблись: вместо «Давид Янкелевич» написали «Давид Соломонович». Нуда бывает.
В начальной школе Манасия слушал библейские притчи, цокал язычком, выговаривая: «Эрец-Исраэль». Мудрый меламед Зейман втолковывал древние заповеди: «Бойтесь Господа и царя, а с мятежниками не сообщайтесь, потому что придет погибель от них», «какою мерою будете мерить, такою отмерят и вам» и пр. Но плохим учеником был Манасия: не западали в душу справедливые изречения.
Его влекла блестящая и легкая, подобно елочной игрушке, жизнь. Обучаясь в Шестой петербургской гимназии, возмечтал он о театральных подмостках. На одном ученическом спектакле познакомился с реалистом Иваном Чащиным, жившим неподалеку – на Кабинетской улице. В дворянском доме Чащиных частенько бывали экзотические гости: то какой-нибудь американский негр зайдет, то японский комиссионер, то начинающая артистка. Манасия, открыв рот, внимал рассказам про далекие сказочные страны и тайком ухаживал за девицами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«На чем стоит Петербург? На болоте? Нет, Петербург стоит на зыбком смешении камня и мысли…» — размышляет герой загадочной и философской «петербургской поэмы» Евгения Лукина. Новый роман «По небу полуночи ангел летел» — это тонкая интеллектуальная проза, построенная на полутонах, написанная акварельно и зыбко, и героев романа мы видим словно бы сквозь туман хмурого питерского утра. В эту прозу надо вглядываться и вчитываться, ее символика нуждается в расшифровке. Действие романа разворачивается на фоне подготовки 300-летия Санкт-Петербурга.
Евгений Лукин — лауреат премии журнала «Нева» за повесть «Танки на Москву» (В 2010 г. повесть вышла в сборнике «Три слова о войне» изд-ва «Скифия»). Повесть отображает чеченскую кампанию без громких слов и морализаторства. Столкновение со смертью — как проверка человечности…Книга адресована широкому кругу читателей.
В книге рассказывается о жизни знаменитого немецкого археолога Генриха Шлимана, о раскопках Трои и других очагов микенской культуры.
Фрэнсис Брет Гарт родился в Олбани (штат Нью-Йорк) 25 августа 1836 года. Отец его — Генри Гарт — был школьным учителем. Человек широко образованный, любитель и знаток литературы, он не обладал качествами, необходимыми для быстрого делового успеха, и семья, в которой было четверо детей, жила до чрезвычайности скромно. В доме не было ничего лишнего, но зато была прекрасная библиотека. Маленький Фрэнк был «книжным мальчиком». Он редко выходил из дома и был постоянно погружен в чтение. Уже тогда он познакомился с сочинениями Дефо, Фильдинга, Смоллета, Шекспира, Ирвинга, Вальтера Скотта.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Очерк об известном адвокате и политическом деятеле дореволюционной России. 10 мая 1869, Москва — 15 июня 1957, Баден, Швейцария — российский адвокат, политический деятель. Член Государственной думы II,III и IV созывов, эмигрант. .
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.