На одном дыхании. Хорошие истории - [28]

Я присел рядом и минут через пять спросил:

– Кто?

– Брат двоюродный, – спокойно и даже охотно ответил рыбак. – Когда из Афгана вернулся, пил много, вот однажды и уплыл. С концами.

– Да… Я слышал, здесь из-за подводных течений и водоворотов каждое лето люди тонут. В этом году, говорили, даже профессиональный пловец погиб.

– Меня дед Григорий зовут, – протянул мне руку человек, которому, по идее, ну никак не могло быть больше пятидесяти пяти.

– Тогда я буду дядя Стас, – улыбнулся я.

Мы помолчали еще минут пятнадцать, после чего дед Григорий, не отводя взгляда от своих поплавков, продолжил:

– А ты знаешь, что вот некоторые из этих, кто тонут, они нарочно тонут?

– То есть?

– Ну да, самоубийцы. Мы сюда компанией уже лет двадцать рыбачить приезжаем. И только из моих корешков двое вот тут жизнь так нарочно и закончили. Покурить есть у тебя, дядя Стас?

Я достал и прикурил ему сигарету.

– А откуда вы знаете, что нарочно?

– Ну, про своих всегда все знаешь. У одного сын наркоманом стал, потом жена умерла, так он, прежде чем пошел ночью «искупаться», стакан накатил, а утром мы письмо нашли, он там писал, чтобы его мотоцикл соседскому парнишке передали. Вроде завещания. Я думаю, и брат мой так же на самом деле. Просто сам знаешь, самоубийство – это не по-христиански как-то, а здесь ты вроде и ни при чем. Море само за тебя все решает… Главное, в правильное место нырять пойти. – Тут дед Григорий сделал три замаха удочкой, словно демонстрируя масштаб. – А оно тут метров двести вокруг для такого дела везде правильное.

Я внимательно посмотрел на Григория. Седой, трезвый, как многие южане, сильно морщинистый, с огоньком в глазах, по жизни явно разумный и даже веселый мужик.

– А что? – как бы продолжая разговор сам с собой, спросил он. – Я не против. Место смотри какое красивое. Лучше и не найти, если что. А про жизнь свою человек сам решать должен.

– Послушай, дед Григорий, – в тон ему поинтересовался я, – а у тебя самого по жизни все хорошо?

– У меня-то? Ну, гляди. Работы нет, жену похоронил недавно. С детьми лет двадцать почти не общаемся, но у них, не боись, все нормалек. Жаль, внуков не вижу…

– Дед Григорий, ты меня не пугай! Давай прямо: ты мне зачем все это рассказал?

Тут Григорий снял с крючка очередную селедку, бросил в ведро и, снова не глядя на меня, рассудительно так поведал:

– Просто я вижу, как ты сюда каждый вечер приходишь, сидишь на своем рюкзаке и по два часа на волны смотришь. Или глаза на полчаса закрываешь, но не спишь. Вот я и подумал: а вдруг искупаться захочешь? Так вот, – в этот момент он посмотрел мне прямо в глаза, – не надо тут купаться, дядя Стас. Не надо. Купаться лучше на серфстанции – там, кстати, каждый вечер молодежь вечеринки устраивает, песни поет. Спать мешают… Шел бы ты лучше туда, чё зря здесь сидеть?

Я поблагодарил деда Григория за заботу, пожелал хорошего улова, оставил ему пару сигарет и зашагал на звуки хип-хопа. Оглянулся, вернулся, спросил все-таки еще раз:

– А ты точно сам никуда не собрался?

– Ты за меня не боись! – уже совсем весело ответил Григорий. – Я-то? Я рыбалку слишком люблю, буду сюда приходить, пока рыба не кончится. А рыба никогда не кончится. Это тебе не дети, не жена, не работа. И даже не друзья.

Убунту

Друг напомнил вечно актуальную историю.

Этнограф работал в африканской деревне и устроил эксперимент. Поставил у дерева корзину со сладостями и обратился к местным детям: «Кто добежит первым, получит все!»

Когда он скомандовал «Старт!», дети (их было человек десять) крепко сцепились руками и побежали к цели все вместе, а добежав, поровну поделили трофеи между собой. Этнограф спросил, зачем бежать вместе, ведь единственный победитель мог забрать себе все или поделить корзину по собственному усмотрению.

На что дети, смеясь, ответили: «Убунту!»

Один мальчик на ломаном английском пояснил: «Один не будет счастлив, если остальные будут грустные».

А «Убунту» на их языке значит «Я существую, потому что мы существуем».

Любовь и покер

– Мне симпатичен покер по той же причине, по которой Лао-цзы предпочитал нарды шахматам… – небрежно сбрасывая карты, признался Шон, похожий на молодого Вуди Аллена профессиональный игрок из Нью-Йорка.

– А что такое нарды? – сгребая кучу желтых и фиолетовых фишек, поинтересовалась Мишель, смешливая китаянка в футболке с надписью «Поймаешь на блефе – разденусь сама».

– Это такая игра восточная, надо бросать кости и потом двигать шашки, долго объяснять…

– Я слышал эту историю. Только там не Лао-цзы, а какой-то мистик с Ближнего Востока, – поддержал разговор студент Самир, иммигрант из Афганистана.

– Ты слышал, другие не слышали. В общем, – продолжил Шон, – суть в том, что шахматы раздувают в способном человеке эго до невероятных размеров, мастер превращается в самовлюбленного эгоиста, а иногда и в психопата…

– Именно это с Бобби Фишером и случилось! – кивнул итальянец в темных очках, которого за столом, не мудрствуя лукаво, прозвали Аль Капоне.

– Ну да, а причина в том, что шахматы – идеально сбалансированная игра, удаче в ней места нет, победа зависит от твоего ума, логики, грамотного расчета и ни от чего больше.