На медленном огне - [26]

— Никакой войны. Просто одна-другая небольшая перестрелка.

Эта реплика вызвала улыбку у нее на лице. Слабую. Он уже не удивился, что ему так безумно хочется защитить этого маленького мальчишку, завернутого в теплую одежду. Но он чуть не охрип в одно мгновение, только вообразив, что с удовольствием залез бы с этим мальчишкой под одеяло и предался удовольствиям любви.

— Давайте руку!

Не колеблясь, она протянула ему руку, предлагая мир.

С некоторым колебанием он взял ее руку. Война, правда, была бы более удачным выбором для него. Тревога заслонила сомнение, когда он осознал, насколько повреждена ее рука.

Он тихо выругался:

— Черт побери, Джо! Рука сломана.

— Да, я тоже это подозревала, — сказала она, стиснув зубы.

Как осторожно он ни действовал, но ощутил, что она напрягла всю свою волю, чтобы не закричать, когда он тронул ее ладонь. Она сломала кость как у основания большого пальца. Он внимательно поглядел на нее: — Почему ты ничего не сказала о боли?

— Что же тут говорить? Рука болит. Если я буду ныть, она все равно не заживет.

Девушка была упряма, как осина, сгибающаяся, но не ломающаяся под порывами ветра. Она как будто пятками вцепилась в землю, как деревья впиваются в нее корнями. Адам всегда считал, что тверд, как скала, — по крайней мере, в том, что касается эмоций. Но оказалось, ей есть чему научить Адама Дарски.

— Посмотри, можешь ли ты пошевелить пальцем?

Девушка прерывисто задышала, и только это показывало, что она сделала попытку.

— Хорошо, ну, а теперь спокойно. Не шевели им. — Адам сел на корточки, провел рукой по губам, и его бросило в холодный пот от одной мысли, что он сейчас сделает. Ждать не стоило. — Отлично, рыженькая. Теперь самое время показать мне все свои знания нецензурных слов. Я собираюсь тебе вправить палец, и это будет очень больно. — Он резко дернул ее палец, при этом ни он, ни она даже не успели ничего больше сказать.

Джо издала удивленный, полный муки крик, затем смертельно побледнела. Плотно прижав подбородок к груди, она стала медленно выдыхать, постанывая.

— Все отлично. Теперь все отлично, — говорил он, как будто напевая песенку, ощущая ее боль как свою собственную. — Все позади. Держись, пока я не наложу лубок. Я слегка забинтую перелом, и боль уменьшиться. Ты слышишь меня, рыженькая?

Она резко кивнула.

— Ты хорошая девочка. — Он сжал ее плечо, затем быстро сделал шину из куска дерева и бинта из аптечки первой помощи. Аккуратно и умело он забинтовал ее руку.

— У вас хорошо получается.

Он был рад услышать, что ее голос опять звучит ровно, и ответил, не думая:

— Многие мои друзья были ранены во Вьетнаме. Врачей не хватало. А под огнем очень быстро можно научиться обрабатывать самые различные… — он остановился посреди фразы, поняв, что именно он говорит. Их глаза встретились над соединенными вместе руками. — Давай лучше думать, что я вообще многое что умею.

В глазах Джо читалась масса вопросов, но к ее чести — она не задала ни одного.

Адам завязал бинт и проверил работу.

— Каковы ощущения?

— Хорошо, все хорошо.

— Я думаю, боль адская, но скоро пройдет, — он еще раз проверил повязку. — Не слишком туго?

Она покачала головой.

— Где-то здесь я видел аспирин, — сказал Адам, роясь в аптечке, пока не нашел то, что искал. — Почему бы тебе не принять таблетку, чтобы ослабить боль?

— Нет, спасибо, все в порядке.

— Тебе так хорошо, что ты дрожишь, как лист на ветру. Давай, давай парень. Доктор Дарски прописывает тебе аспирин. К тому же лекарство снимет опухоль. Возможно, снимет и отеки от царапин, которые ты получила, выбираясь из воды.

Она нехотя протянула ему левую руку.

— Спасибо, я не привык, чтобы кто-нибудь суетился вокруг меня.

Да, он тоже не привык вокруг кого-либо суетиться. Ему не хотелось бы к этому привыкать. Это было слишком уж хорошо. Поднявшись, он налил ей холодного кофе и смотрел, как она глотает аспирин.

— Сколько тебе лет? — спросил он и сразу же пожалел об этом. Он вспомнил, как однажды уже задавал ей этот вопрос. Тогда он не ожидал ответа, а она не ожидала поцелуя.

— Мне достаточно лет, — ответила Джо, сдержанно улыбаясь. — Но раньше в аду наступят морозы, чем я прощу вам то, что вы называли меня «маленькой девочкой» и «малышкой». В августе мне исполнилось двадцать шесть лет.

Ей понравилось его изумление. Адам был доволен, что к ней вернулся ее боевой дух.

— Твои двадцать шесть против моих сорока одного — все равно ты еще ребенок, для меня — это типичная выходка невоспитанного подростка.

Прикрыв глаза, она стала рассматривать кофе в чашке.

— Я думаю о единственном моем доме в этой жизни, Адам. Мне больно думать, что я его скоро потеряю.

Он попытался не обращать внимание на опустошенность, слышимую в ее голосе, на комок, появившийся в груди.

— Возможно, просто не судьба.

Джо глубоко вдохнула, затем собралась:

— Да, возможно.

Он знал, что нужно побыстрее уйти от нее, пока он не совершил что-либо глупое — например, схватил ее в свои объятия и заглушил любовью ее боль. Он накинул дождевик и открыл дверь.

— Пойду проверю твой каяк и лодку — достаточно ли осталось кусков, чтобы из них сделать что-либо одно, способное плыть.