На медленном огне - [27]

— Адам…

Ее тихий голос остановил его. Он не повернулся, пока она не повторила его имя, а когда повернулся, в горле у него застрял комок величиной с Аляску.

— Благодарю тебя.

Это было похоже на болезнь, подумала Джо, когда он захлопнул за собой дверь, — это чувство, которое подчинило ее себе. Оно захватило ее сердце, ее душу и стало уже угрозой всей жизни. Чувство это захватило даже мысли. Имя болезни — Адам. И, кажется… неизлечимо…

Джо медленно поднялась с постели, встала на пол, сильнее, чем раньше, чувствуя боль от синяков, полученных во время бури. Она неловко подошла к окну и стала глядеть вслед Адаму, который втянув плечи, медленно шел против ветра к берегу. Оказавшись лицом к лицу со стихией, он оказался несгибаемым. Он совершенно ясно дал ей понять: вчера — грубыми словами, сегодня — ласковыми, что у них нет никакого будущего. Одна, преодолевая боль, она поняла это и поняла мудрость его решения. Он появился здесь на время. Джо знала об этом, но вдруг почему-то забыла об этом факте.

Все еще дрожа, она прижалась лбом к холодному окну. Слова Стива напомнили ей о непостоянстве судьбы. Судьба привела к ней Адама. Она же и уведет его обратно… как она уже забирала у нее все, что ей было дорого. Мать, отца, «Тенистый уголок».

Ладно, ее проблемы не имеют к нему никакого отношения, и она не решит их, если станет хандрить. Джо отвернулась от окна, решив облегчить существование им обоим. Адам прав. Пока не утихнет ветер, они будут торчать здесь. Даже если лодку удастся починить, а каяк сможет плыть, перебираться через бурное озеро — глупый риск. Можно держать пари, что никто иной не появится на озере тоже. Пройдут дни, пока кто-либо их хватится. Когда же их хватятся и вычислят, что они потерялись где-то на озере — десятки островов и длинное побережье — вряд ли кто-нибудь сумеет их быстро отыскать. То, что Адам так неожиданно нашел ее — просто улыбка судьбы.

Вот и снова это слово — судьба. Она поблагодарила Бога за еще одну заботу.

Почувствовав усталость, Джо полезла в сумку с едой, нашла и съела пирог, затем легла в постель и заснула.

Джо проснулась от запаха свежесваренного кофе — ее ожидало новое испытание. Волнение поднялось у нее в груди, когда она открыла глаза и увидела, как Адам Дарски умывается. Может быть, приличие и заставило бы ее отвести глаза, но приличие не устояло перед восхищением. Она лежала, не шевелясь, следя за ним взглядом и радуясь, что он об этом не знает.

Раздетый по пояс, джинсы приспущены на бедра — Адам стоял перед маленьким зеркальцем, прибитом над жестяным умывальником. Он, как всегда, опирался на здоровую ногу. Белокурые волосы были мокрыми и растрепанными после недавнего мытья. Маленькая капелька, выползшая из-под полотенца, обмотанного вокруг шеи, медленно скатывалась между лопаток.

Джо старалась не дышать, наблюдая, как капелька сползла по спине и исчезла под пояс джинсов.

То, что было плохо различимо прошлой ночью при бледном свете лампы, было великолепно видно при ярком дневном свете, струящемся через окна. Он был мужчиной с ног до головы. Каждое спокойное движение мускулистой руки, каждый как будто вылепленный участок его торса говорил о силе и уверенности.

Она медленно сглотнула и восхитилась силой, скрывавшейся под его гладкой кожей… она заметила шрам, пересекавший ребра прямо над талией и исчезавший впереди.

Она ощутила возбуждение, но подглядывать было бы непристойно. Она заставила себя перевести глаза на зеркальце и отражение в нем. Адам все еще не знал, что она наблюдает за ним, когда достал бритву — Бог знает, где он ее раздобыл, — и начал бриться.

Сухожилия на шее напряглись, когда он вытянул шею и провел бритвой от впадины у основания горла до конца подбородка. Выбрив щеки и верхнюю губу, Адам ополоснул бритву и отложил ее в сторону. Взяв полотенце за оба конца, он обтер оставшееся мыло, а потом появившиеся после бриться порезы.

Наблюдая за ним, Джо думала о тех великолепных фотомоделях в журналах, предлагавших вниманию потенциальных покупателей от крема после бритья до лучших сортов виски и мест в брокерских конторах. Адам по сравнению с их лощеной внешностью явно выигрывал — в нем было нечто более существенное, нечто более честное.

Весь он был смугл и грубоват — вылитый портрет строительного рабочего. У него были узкие бедра и длинные ноги, тугие мышцы. А в пронзительных глазах светился ум. И эта часть Адама Дарски была не менее привлекательна, чем его мужественная красота.

Джо нервно заерзала под одеялами, и этот шум привлек его внимание. Он бросил взгляд в ее сторону.

— Ну, привет, — сказал он и последний раз вытер лицо полотенцем. Стоя к ней спиной, Адам надел легкую фланелевую рубаху.

— Хи, — только и смогла она сказать, почувствовав легкий аромат мыла и запах смолы из очага.

Джо медленно села, наблюдая, как одним, чисто мужским жестом он расстегнул брюки и засунул в джинсы рубаху. Она задрожала при мысли, как она собирается жить здесь еще несколько дней.

— Кто бы здесь ни остановился в последний раз, но он был достаточно любезен и оставил несколько полезных вещиц: мыло, бритву. А нарубленных дров здесь столько, что можно пережить целую зиму. Кроме того, я обнаружил кофе и еще немного еды. — Он оторвался от своего туалета и налил ей чашку кофе из старого чайника на печке. — В подвале есть фрукты, не то, чтобы большое разнообразие, но кое-что найдется. Не хотите ли, например, персиков?