Ли Сэвидж был на распутье. Когда он вышел из своего пикапа и, надев солнечные очки, окинул взглядом унылые окрестности ранчо, в его душе поселились тревога и чувство вины. Даже темные стекла очков не могли сгладить впечатление заброшенности представшего перед ним места.
Каждая постройка, каждая дощечка требовали покраски или ремонта. Некогда красивые черные ставни на окнах дома превратились в серые рассохшиеся доски, висевшие на паре гвоздей, хотя стекла все так же блестели на солнце, встречая долгожданного гостя. Ладно, досадные мелочи можно легко исправить, а дальше… Ли захлопнул дверцу машины.
Выбросив из головы ненужные мысли, кроме предстоящей работы на ранчо, он забрал из машины непременный чемоданчик с инструментами и направился к дому. Собравшись с духом, он постучал в двери родного дома.
Через мгновение занавеска на окне отодвинулась, и Ли поймал взгляд чудесных фиалковых глаз.
Он помнил этот взгляд. Элли Шайло, которая теперь, в свои девятнадцать лет, уже не была ребенком. Девочка стала прекрасной, словно распустившийся бутон розы. Не прошло и минуты, как она, открыв дверь, выскользнула из дома.
Сердце Ли наполнилось нежностью. Элли стояла рядом с ним, пропахшая ванилью и корицей, и от нее веяло домашним уютом и теплом.
– Привет Элли, – произнес Ли, любуясь ее беззаботной и счастливой улыбкой.
– Доброе утро, Ли, – ответила девушка, и ее голос звенел словно колокольчик. – Прекрасное утро, правда?
Элли поправила тонкий поясок розового платья, перехватывающий ее стройную талию, и устремила свой взгляд к горизонту. Вдохнув прохладный воздух наступающего утра, она обернулась к Ли.
– А ты не слишком торопился вернуться сюда, а, Ли? – иронично заметила она.
Действительно, Ли покинул ранчо семьи Шайло, когда ему было восемнадцать, и за последние пятнадцать лет появлялся здесь крайне редко. И даже в редкие приезды Элли всегда находила повод поддеть его. Чаще всего она иронизировала насчет его возраста, ведь ей он казался стариком.
Но больше его не забавляли ее колкости. Ли потер небритый подбородок и принял их как неизбежную данность. Он не мог понять, предвестием чего – счастья или беды – была ее улыбка.
Элли вообще не задумывалась о жизни. Она шутила, смеялась и не хотела поддаваться грусти. Ей было все равно, что будет дальше – ведь она не в силах изменить то, чему суждено случиться.
Ли снял солнечные очки и положил их в карман рубашки. Не зная, куда отвести взгляд, он уставился на свои ботинки.
Сердце у него бешено колотилось. Ли теперь смотрел на чудесные розовые туфли Элли, не в силах поднять на нее глаза.
Он перевел дыхание и решил все-таки перейти к делу.
– Давай договоримся о дате, скажем… четырнадцатого числа, как думаешь? – с трудом произнес он, чувствуя на себе ее нежный взгляд и пытаясь побороть плохие предчувствия.
Элли немедленно кивнула:
– Отлично, четырнадцатого в самый раз. Я уже заказала на этот день солнечную погоду и легкий южный ветер. Как тебе идея?
Ли удивленно посмотрел на нее. Девчонка – сорванец, пронеслось у него в голове. Вздернутый носик, темные брови, потрясающие медно-золотые кудри, доходившие почти до лопаток… сводили с ума. Элли была красива и чувственна, нежна и привлекательна, настоящая фея.
– Ну как тебе идея, Ли? – вновь спросила она.
Ли словно вырвали из мечты. Он подумал, что пропустил что-то важное, и на всякий случай утвердительно кивнул. Бросив быстрый взгляд в сторону машины, он вновь встретился взглядом с Элли.
– Прости, Элли, что ты сказала?
Она улыбнулась и взяла его за руку так нежно и осторожно, словно должна заботиться и оберегать его, хотя он был старше ее, выше и несомненно сильнее и мудрее.
– С тобой все в порядке? – спросила Элли, и тень беспокойства мелькнула у нее на лице.
– Все хорошо, – резко ответил Ли и отдернул руку, пытаясь снова сосредоточиться на деле.
Опомнившись, он сменил гнев на милость и сказал:
– Не беспокойся, все нормально. Так о чем ты меня спрашивала?
– О церкви. – Улыбка вновь засияла на ее милом личике. – Я очень хотела бы венчаться в церкви, но если… если только ты не против.
Ее голос звучал так нежно и мелодично, что Ли вновь потерял чувство реальности. Элли была для него совершенством.
Он мог бы думать о ней часами, но усилием воли заставлял себя сосредоточиться на чем-нибудь другом. Она хотела венчаться в церкви, и Ли вновь кивнул, поборов желание все бросить и отменить венчание.
– Хорошо, так и сделаем, – через силу произнес Ли, потому что выбора у него не было.
Но он не желал привыкать к ней.
Не желал признавать, что она верит в него. Ведь она так очаровательна и трогательна, что обидеть ее было бы преступлением.
Но думать сейчас он должен совсем о другом: о том, что у него есть обязанности, долг чести, долг, который ему необходимо вернуть, как только он закончит все дела в Техасе.
– Если мы договорились, то, пожалуй, я поеду. Встретимся через две недели.
Он не хотел, чтобы его слова прозвучали сухо и формально, но, увы, так вышло. Ли направился к машине, не в силах больше вынести взгляда Элли, полного надежды. Именно надежды, хотя ситуация казалась ему безнадежной. Но поздно что-то менять, слишком поздно.
