Ему следовало быть рядом с ней, в этом вонючем грязном загоне, и помогать. Но Джон Тайлер не мог оторвать глаз от докторши, осматривающей поврежденную лодыжку теленка. К тому же она велела ему отойти и не мешать, против чего он совсем не возражал — так ему даже лучше был виден ее аккуратный маленький задик, когда женщина наклонялась.
Джон Тайлер поставил пыльный ковбойский сапог на перегородку. Облокотившись, он приготовился наблюдать шоу, которое обещало быть весьма захватывающим.
Черт, какая же она хорошенькая штучка, эта новая докторша. Миниатюрная, с медово-золотистыми волосами, собранными в конский хвост. Утром строгая прическа придавала ее облику излишнюю серьезность, но сейчас она была похожа на перепачканного и растрепанного подростка: грязные разводы на пылающих щеках и торчащие во все стороны золотистые волосы. Выглядела докторша при этом невероятно сексуально. При взгляде на нее в голову приходили мысли о постели. Точнее, о том, чем в ней обычно занимаются с вечера до утра.
Джон выпрямился, поправил свою ковбойскую шляпу, защищавшую от жаркого июльского солнца, и приказал себе подумать о чем-нибудь другом. Это было не так просто. Перед глазами стояла одна и та же картина — их переплетенные тела.
Почему такая женщина, как она, красавица, горожанка, решила переехать из Канзас-Сити в такое захолустье, как Сандаун в Монтане, и работать ветеринаром в старой клинике доктора Сибринга?
И почему эта женщина, словно созданная для вечеринок с коктейлями и маленьких черных платьев, предпочла такую дыру, лучшим описанием для которой была бы пустота, и сменила элитных кошечек и собачек на крупный рогатый скот? Эта загадка интересовала не только Джона, но и всю округу.
Он пытался сосредоточиться на разрешении загадки, но задик в туго обтягивающих синих джинсах все время ему мешал.
Докторша еще раз нагнулась, чтобы успокоить теленка. Но ей это плохо удавалось. И Джон не удивлялся. Более того, он был уверен, что раньше она работала исключительно с больными щенками и котятами, наглотавшимися собственной шерсти, и слыхом не слыхивала про коров и лошадей.
Теленок — довольно упитанный, надо сказать, — внезапно повернулся и стукнул ее головой под подбородок. Джон вздрогнул. Это должно быть чертовски больно. Он сам не раз получал такие тычки головой. У нее, наверно, искры из глаз посыпались. Но докторша, похоже, не собиралась хлопаться в обморок, а только крепче сжала зубы и продолжила свое дело, как маленький упрямый бультерьер или ковбой на родео, которому достался самый вздорный бык. Черт, он по глазам видел, как ей больно. Джон выругался про себя и решил, что настала пора вмешаться.
Перемахнув через перегородку, он накинул лассо теленку на шею и потянул к себе.
— Я не просила помощи, — пробормотала докторша, зубами стягивая пластиковый колпачок шприца. Она быстро сделала укол в шею брыкающегося животного.
— Конечно, вы и сами превосходно справлялись, — усмехнулся Джон, выпуская теленка. — Но я не мог просто стоять и смотреть.
Он выпрямился и открыл дверцу. Обрадованный теленок вырвался на свободу и бросился к взволнованной матери. Джон вытер пыльные руки о джинсы и взглянул на женщину. Голубые, как небо, глаза смотрели на него с фарфорового кукольного личика.
Но на этом лице была написана твердая решимость.
— Хорошо, — процедила она сквозь стиснутые зубы, убирая лекарство в сумку. — Спасибо за помощь.
Что ее так разозлило? Его помощь, или она решила, что он ей не доверяет как специалисту? Ему так хотелось, чтобы она улыбнулась. Джону нравилось, когда женщины, особенно такие хорошенькие, ему улыбаются. Джон сам не понял, как у него вырвалось:
— Как насчет ужина сегодня вечером? Тогда меня и поблагодарите.
Докторша молча собрала врачебную сумку, вымыла руки и вытерла насухо. Подойдя к машине, она открыла багажник и, порывшись в коробке, лежащей там, достала два шприца и пузырьки с лекарством.
— Еще один укол завтра утром и один послезавтра, — объяснила она, протягивая ему лекарство. — Если после этого ему не станет лучше, позвоните мне.
Джон сунул медикаменты в карман.
— А как насчет ужина?
Снова проигнорировав его вопрос, женщина закрыла багажник и направилась к водительской дверце.
— До свидания, Джон, удачи, — сказала она, садясь за руль.
Он не дал ей закрыть дверцу, подойдя к ней вплотную.
— Джей Ти, друзья зовут меня Джей Ти.
— Мне надо ехать, — отрезала докторша.
Сейчас она была особенно хороша. Ее щеки пылали, влажные от пота пряди волос завились в локоны. Проклятье, на подбородке красовался ужасный фиолетовый синяк от удара.
Сумасшедшая девчонка. И все-таки было в ней что-то, ради чего стоило перед ней унижаться. Это приглашение на ужин было уже шестое по счету со времени их знакомства месяц назад.
— Надо приложить лед, — сказал он, показывая на подбородок.
— Так и сделаю.
— Погоди, я принесу лед.
— В этом нет нужды.
— Нет есть, — настаивал он. — Подожди.
Джей Ти исчез прежде, чем она успела возразить. Найдя упаковку льда в морозилке — на ранчо растяжения и синяки были обычным делом, — он бросился к ее пикапу.
— Спасибо, — поблагодарила она холодно, но лед приняла.
