На маленькой планете - [125]

— Молчи, Домкрат, мне и так тошно, — проговорил досадно Дарин.

— Мне на тебя глядеть не очень-то сладенько, — обиделся охранник и отодвинулся в угол. Николай протер лицо Дарина одеколоном и спокойно вздохнул:

— Толька, где МАЗ?

— Где? Налетел на этот дурацкий обвал, ударился лицом о стекло, а у меня вырвало баранку и — все. В речку ухнул с откоса. Прямо так долбануло! Грешным делом, подумал: крышка! Концы, думаю. Пожалел, что не взял с собою белые тапочки.

— Горы, Толька. Я на севере родился, а такого бурана не видел. Горы есть горы. Тут не прыгать надо, а ходить на ощупь. Понял? Летит как ненормальный по такой дороге.

— Знаю-знаю, как-нибудь без твоих ценных указаний, — ответил досадно Дарин. — Не учи.

— Ты не серчай, ты скажи: МАЗ твой поднять нельзя? — Николай открыл банку с тушенкой, щурясь на мясо.

— Ты что, шутишь? Он хочет поднять? Возьмите его на серьез! Нужен кран…

— Как же ты остался цел? — удивился Саев, усмехнулся и громко рассмеялся. — Нет, ты скажи, как это вышло?

— А жив, — отвечал Дарин. — Видишь, живой. Третий раз лечу, а живой. Первый раз, когда разбился, МАЗ мой на излом и на металлолом, а у меня даже царапины не было.

— Как поедем? — спросил Николай. — Надо удирать из ущелья, а то занесет к чертовой матери снегом. — Он уже не смеялся, а разложил на сиденье яйца, масло, хлеб, тушенку и печенье. Молча стал есть. Принялись за еду Панкрат и Дарин.

— Назад ехать бесполезняк, — сказал уверенно Дарин. — Там при въезде в ущелье такой снежный вихрь — танк не пройдет. Пушкой крупнокалиберной не пробьешь, ракетой не прошибешь.

— А ты прошел? — спросил Николай.

— Я прошел. Интересно, где я не проходил? Оттуда на спуск, а если ехать отсюда, на подъем.

Николай вылез из машины и направился по дороге от обвала, всматриваясь в темень, нет ли где поворота в объезд. Найдя поворот, он вернулся и осторожно попятил машину. Рядом с кабиной бежал охранник, кричал, захлебываясь от ветра и прикрывая лицо сгибом локтя:

— Коля! Левее! Нет, правее! Правее давай, нет, левее! Пра-ве-е!

Дорога в обход вилась вверх. МАЗ тяжело ревел, пробуксовывая в больших суметах снега. Пока петляли по мелкому ущелью, все было хорошо, но когда выехали на хребет, дорога исчезла. Поехали прямо по хребтине.

— Коля, давай назад? — попросил охранник. — Нельзя так, Коля. Давай назад? Давай назад оглобли, а то заедем к черту на рога.

— Струсил? — удивился Дарин, жуя корку хлеба. — Крыса охранниковская! Это тебе не север, это тебе юг.

— Чего раскричался? — рассердился Николай. Он вел машину на ощупь, сворачивая то в одну, то в другую сторону, — когда чувствовал, что она шла под уклон, и старался держаться строго по хребту. Он и сам подумывал, что лучше бы вернуться в ущелье и там переждать пургу. До рудника по дороге было километров двенадцать. Дарин уснул, развалившись на сиденье, мешая Панкрату, который и так сидел в самом уголке большой кабины. Неожиданно машина на что-то наскочила, погасла левая фара.

— Коля, давай назад? — попросил Панкрат, жалостливо глядя на него. — Так нельзя, Коля. Что же получится, как заплутаем?

— Куда назад? — спросил Николай. — Куда назад? Что назад, что вперед — одно и то же. Да и в ущелье чего ждать? Пока занесет или придавит глыбой? Тут, может, доедем. Куда назад? Скажи мне?

— Коля, мы едем вниз, — сказал охранник. — Мы не так едем, как надо. Ой, не так.

Николай и не заметил, как свернул с хребта, как МАЗ уже довольно долго двигался под уклон. Когда охранник сказал, он сразу почувствовал это и круто повернул вправо. Мотор заглох. Николай завел мотор и включил заднюю скорость. Машина забуксовала, медленно сползая вниз. Саев вывернул руль влево, круто влево, затем довернул еще левее, чтобы с ходу направиться вверх. От резкого поворота машина накренилась.

— Право бери! — закричал проснувшийся Дарин. — Право! Перевернешь! Забирай право!

Но было поздно. МАЗ задержался на миг, как бы решая, стоит ли переворачиваться, и тяжело, медленно, будто все еще досадуя на людей за оплошность, завалился набок. Охранник рванул дверь и прыгнул в темноту. Но МАЗ не перевернулся, а только очень сильно накренился, выстрелил выхлопной трубой и заглох.

— Ну и олух ты царя небесного, не мог вывернуть! — сплюнул Дарин. — Не мог довернуть. Слушай, автомобиль требует уважения. Тут надо мозгами работать, особенно корой больших полушарий шевелить. Этой коркой надо пошевелить.

— Коля, живой там? Я говорил тебе, Коля?! Отзовись, Коля?

Панкрат хотел еще сегодня вернуться домой, но теперь об этом и не думал, считая за благо выбраться живым отсюда. Дарин вылез из кабины первым, потом Николай. МАЗ совсем не пострадал. Правые его колеса по ось ушли в щебенку, создав дополнительный крен при резком довороте. Охранник подошел к Николаю и потрогал его:

— Ничего, Коля, ты живой? Ничего, не ударился ведь, а? Живой, слава богу. Всегда надо прыгать, Коля. Нахиляется автомобиль-то, а ты прыгай. Ну до чего мне, Коля, везет. В Тульской области гор нету, а я прыгал из кабины прямо в речку. Здесь прыгал. Переломов нету? Живой ты? Коля, ой, Коля, Коля… Плохое само приходит… Плохая примета. Раньше я охранял сад колхозный. Пришел ко мне сосед. Ну я ему отдал ружье, а сам пошел домой покушать. Прибегаю домой, а жена смеется: «Отдал ружье, а он убьет кого». Не смейся, дура, говорю. Прибегаю в сад, а сосед что? Выстрелил в мальчонку. Хотел пугнуть его, а солью прям в его. Вот он тоже все шуточки этот сосед любил пошутить. Посадили человека за шуточки, а мне условно дали. Мне еще в одно дело запутаться и — пиши пропало.