На Лунных островах - [5]

Иногда мы наблюдали за жителями деревни Мбоа-Маджи, стремясь изучить приемы, применяемые ими во время рыбной ловли. Как-то вечером негры по своему обыкновению собрались под казуариной, метрах в двадцати от бунгало, чтобы, не беспокоя нас, воспользоваться светом керосиновых фонарей. На берегу горел костер, озарявший их лица, на которых застыло удивленное выражение. Двое или трое поддерживали огонь; вокруг костра на некотором расстоянии были воткнуты колья, а на каждый из них нанизан кусок вялившегося мяса. Это было мясо крупных скатов, которых мы ежедневно подстреливали из подводных ружей и отдавали неграм, сопровождавшим нас на своих нгалавах. Жители Мбоа-Маджи никогда не видели такого количества мяса одновременно и ни разу еще не встречали столь великодушных белых людей.

Беседа с рыбаками продолжалась уже несколько часов, и нам удалось узнать много приемов, используемых ими при ловле рыбы, как вдруг вопрос, заданный Станисом, нарушил сердечность обстановки.

— Почему вы не забрасываете сети или удочки у «чана» близ деревни? Мы видели среди скал много рыбы.

В группе рыбаков послышался ропот, и Кемизи, бой, служивший переводчиком, отказался перевести нам те фразы, которыми обменивались негры.

Станис задал вопрос, интересовавший его давно. Ведь всякий раз, выходя на ловлю, нгалавы направлялись далеко в сторону от Мбоа-Маджи. Сначала мы решили, что у ближайшего барьера мало рыбы, но во время ежедневных погружений выяснилось, что район «чана» очень богат промысловыми видами. Почему же в таком случае пироги отплывают к далеким стоянкам, если можно отлично рыбачить поблизости?

— Что они говорят, Кемизи? — спросили мы у боя. Но Кемизи не ответил, глядя на нас со смешанным выражением страха и изумления, удивленный настойчивыми расспросами, которые явно казались ему нескромными. Молчание и принужденные улыбки только сильнее возбудили наше любопытство.

— Это очень нехорошая история, — сказал наконец Кемизи по-английски, и рыбаки нервно засмеялись при этих словах, хотя и не поняли их смысла.

— Расскажи нам ее, — попросили мы и, чтобы подбодрить его и его товарищей, раздали огромное количество сигарет.

— Там, где коралловый барьер расширяется под водой, — начал Кемизи, — где морские окуни и спруты живут в глубоких гротах, где акулы пожирают всякого, кто окажется в воде, там жилище Мбоа. Наша деревня, расположенная близко от него, так и называется Мбоа-Маджи — подводный призрак. Когда наступает полнолуние и море во время самого большого отлива уходит далеко от берега, призрак показывается из воды, и страшное несчастье постигнет того, кто его увидит.

Рассказывая, Кемизи понемногу воодушевлялся. Стоя среди нас, сидевших на корточках, озаренный пламенем костра, он постепенно возвышал голос, счастливый тем, что знает столь важные вещи, интересующие белых людей.

— Мбоа высок, как дынное дерево, и толст, как ствол баобаба, и окружен голубым пламенем. Всякий, кто осмелится ловить рыбу в его владениях и нарушит его покой, будет жестоко наказан. Тайму, молодой рыбак, осмелившийся бросить вызов призраку, камнем пошел ко дну.

По мере того как Кемизи рассказывал нам о гибели многих его соплеменников, мы начинали понимать, почему наши погружения так восхищали жителей деревни. Оказывается, негры собирались на берегу, наблюдая за нашими движениями в воде, не из-за странной аппаратуры, которой мы пользовались, а из-за храбрости, которую мы обнаруживали, бросая вызов Мбоа.

Влияние легенды о призраке не следует недооценивать: ни один негр не согласен жить в этой части побережья, и только деревня Мбоа-Маджи в силу традиции и сложившихся обстоятельств существует вопреки предрассудкам. Но не только по этой причине и не потому, что я иронически отношусь к нехитрой легенде, приводящей в трепет несчастных негров, но не белых «сверхчеловеков», пересказал я историю, услышанную в тот вечер.

История эта имела продолжение, в котором нам суждено было сыграть главные роли.

Несколько дней спустя Станис и я занимались осмотром первого кораллового барьера: мы искали подходящее место, чтобы на другой день забросить там специальные сети, которыми наряду с прочим оборудованием была снабжена экспедиция. Станис остался в резиновой лодке, а я, стоя в воде, осматривал дно. Кораллы покрывали откос, спускавшийся на глубину пятнадцати — шестнадцати метров и обрывавшийся у края однообразной песчаной равнины. На такой глубине вряд ли можно встретить мадрепоровые образования, и я разглядывал рыб, живущих на сравнительно мелких местах.

Сначала мне попалось несколько скатов и пугливая парочка маленьких акул, крайне редко встречающихся вблизи берега, затем внизу проплыла стайка серебристых люзиан, направляясь в сторону открытого моря. Эти рыбы, несколько напоминающие зубана, живут в тех местах, где на дне много скал и коралловых рифов, и поэтому меня заинтересовало, почему они решительно плывут в сторону открытого песчаного пространства. Я поплыл следом, стараясь не терять их из виду. К сожалению, ввиду слабой прозрачности воды и быстроты их передвижения рыбы сумели скрыться. Я решил уже прекратить погоню, когда внезапно заметил темную тень, отвесно подымавшуюся со дна прямо передо мной.