На Кавказском фронте Первой мировой. Воспоминания капитана 155-го пехотного Кубинского полка. 1914–1917 - [187]
Мы простились с внешней стороны любезно, но, конечно, не так, как это имело место на питательном пункте.
В полдень я выступил дальше. К трем часам подошел к Гасан-Кале, откуда после получасового привала проследовал в Кепри-кей. Был поздний час, когда мы подошли к последнему. В воздухе сильно захолодело. Из-за Кеприкейских высот выползла луна, и при ее свете видно было, как первый морозец покрыл тонким слоем льда дорожные лужи.
– Где прикажете встать на ночь, господин капитан, в селе или в поле? – спросил меня Жадаев.
– Встанем здесь, на берегу Аракса. Будет свежо, но зато без блох, – ответил я.
Мою палатку разбили вблизи моста. Его высокие каменные своды красиво проектировались при свете луны, а серебристый Аракс с шумом вливался в темные пролеты. Я сидел на гинтере[274] и доедал скромный ужин.
– А вора-то я поймал, – услышал я голос влезавшего ко мне Жадаева.
– Какого вора? – спросил я.
– Того, который украл сегодня в питательном пункте сапоги.
– Какой же негодяй был это?
– Ваш ординарец Плотников.
– Но ведь его, как и всех, обыскивали?
– Так точно, но мы забыли заглянуть в кобуры вашего седла, куда он и вложил ворованные сапоги.
– Сменить эту скотину и вернуть в ординарцы Сириченко. Сапоги при первой возможности отправить их хозяину. Как прибудем в Александрополь, я на вора подам рапорт о предании его суду.
– Слабые времена пошли, господин капитан. Какой суд теперь страшен таким архаровцам?[275] Вот ему маску хорошо было бы расчесать, тогда бы он знал, как нужно почитать чужое добро!
Жадаев вышел из палатки. Закутавшись в бурку с головой, я долго не мог заснуть. Я почти до самого утра слышал монотонную песнь бурного Аракса. Тяжелые думы всю ночь не покидали меня.
В холодный туманный вечер мы подходили к Кетеку. Послышался шум бурливого Ханы-чая, а затем кони застучали копытами по деревянному мосту. Через минуты две промелькнул тусклый свет двух-трех фонарей, еще несколько десятков шагов, и мы прошли границу, разделявшую нас от Турции. Все ушло назад, что было добыто в продолжение трех лет. Мы находились на своей земле, и никогда на ней мне так не было грустно, как сейчас. Я чувствовал, что и отсюда все также покатится дальше назад. Переночевал я с людьми в каких-то брошенных землянках у построек пограничного поста. Из полученных писем я узнал о смерти доблестного поручика Арсенашвили. Тяжелая рана окончательно подорвала его здоровье, и он скончался в страшных муках. Мир праху твоему, дорогой товарищ. Я знал, что тебе хотелось жить как никому из нас, но ты пожертвовал собой за круги своя и за честь родных знамен.
Во дни моих юных лет из какой-то прочитанной мной повести запомнил я следующую фразу: «Наступали такие жестокие времена, что живые начали завидовать мертвым». А разве сейчас не так? Разве я не завидую покойным друзьям, несмотря на то, что жизнь для меня остается по-прежнему дорогой? Ведь «мертвые срама не имут». Они, то есть погибшие, были счастливее нас тем, что сейчас не могут видеть своих склонившихся знамен. Судьба оказалась к ним милостивее, не дав им узреть позора земли Русской…
Кара-урган мы оставили с рассветом. Прошли Зяк и повернули на Соганлугскую. В пути задул холодный ветер. Зашевелились на горах туманы. С Мелидиуса белой стеной спустилось на нас облако и, как будто сердясь, обдав всех влажной пылью, понеслось дальше на Аскер-Даг. Гудя телеграфными проводами как по натянутым струнам, холодный ветер пел жалобную песню. Наш марш напоминал какие-то торопливые похороны, где присутствовавшие спешили поскорее отделаться от неприятной церемонии.
Да, Кавказская армия, так же, как и весь Всероссийский фронт, торопилась поскорее похоронить, предать забвению честь победоносных знамен, российскую мощь и воинскую гордость. Все стремилось домой, на какую-то кровавую тризну. Прошли Соганлугскую – перевал Хан-Деве, зеленый Чемурлы-Даг. Еще дальше за облаками скрывался сердитый Бардуз. Все, все оставалось за плечами. Все так легко ускользало из рук, уходило навеки, исчезло навсегда. Все пустело вокруг, одно лишь мое сердце больше и больше наполнялось леденящей тоской.
Сарыкамыш после Эрзерума оказался следующим этапным пунктом уходившей армии. Он был весь забит людьми, конским составом и огромными обозами, подходившими со всех сторон непрерывным потоком. Неописуемая толчея творилась на железнодорожной станции. Все наперебой спешили воспользоваться подвижными составами, которых, конечно, не могло быть достаточно. Мои люди решили терпеливо ждать очереди. У других это делалось проще. Они бросали лошадей, имущество и одиночным порядком отправлялись в путь.
Мы остановились в своих казармах. Все было загажено до неузнаваемости. Цейхгаузы взломаны, а столовые и гимнастические залы были превращены в конюшни. Обидно было за все, а еще тяжелее было подумать о том, что все это будет почищено, поправлено, но не нашими, a турками.
После нашего ухода последние, по всей вероятности, останутся очень довольны прекрасно устроенным краем, представлявшим во время их прошлого владычества одну лишь дикую и суровую провинцию.
Кажется, на четвертые сутки погрузка лошадей была готова.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».
Антон Иванович Деникин — одна из важнейших и колоритных фигур отечественной истории. Отмеченный ярким полководческим талантом, он прожил нелегкую, полную драматизма жизнь, в которой отразилась сложная и противоречивая действительность России конца XIX и первой половины XX века. Его военная карьера повенчана с такими глобальными событиями, как Русско-японская, Первая мировая и Гражданская войны. Он изведал громкую славу побед и горечь поражений, тяготы эмиграции, скитаний за рубежом. В годы Второй мировой войны гитлеровцы склоняли генерала к сотрудничеству, но он ответил решительным отказом, ибо всю жизнь служил только России.Издание второе, дополненное и переработанное.Издательство и автор благодарят Государственный архив Российской Федерации за предоставленные к изданию фотоматериалы.Составитель фотоиллюстративного ряда Лидия Ивановна Петрушева.
Супруга самого молодого миллиардера в мире Марка Цукерберга – Присцилла Чан – наверняка может считаться одной из самых удачливых девушек в мире. Глядя на совместные фото пары, многие задаются вопросом: что же такого нашел Марк в своей институтской подруге? Но их союз еще раз доказывает, что доброта, участливость, внимание к окружающим и, главное, безоговорочная вера в своего мужчину куда ценнее растиражированной ненатуральной красоты. Чем же так привлекательна Присцилла Чан и почему все, кто знакомится с этой удивительной девушкой, непременно немного влюбляются в нее?
В этой книге историю своей исключительной жизни рассказывает легендарный Томи Лапид – популярнейший израильский журналист, драматург, телеведущий, руководитель крупнейшей газеты и Гостелерадио, министр юстиции, вице-премьер, лидер политической партии… Муж, отец и друг… В этой книге – его голос, его характер и его дух. Но написал ее сын Томи – Яир, сам известный журналист и телеведущий.Это очень личная история человека, спасшегося от Холокоста, обретшего новую родину и прожившего выдающуюся жизнь, и одновременно история становления Государства Израиль, свидетелем и самым активным участником которой был Томи Лапид.
Президентские выборы в Соединенных Штатах Америки всегда вызывают интерес. Но никогда результат не был столь ошеломительным. И весь мир пытается понять, что за человек сорок пятый президент Дональд Трамп?Трамп – символ перемен к лучшему для множества американцев, впавших в тоску и утративших надежду. А для всего мира его избрание – симптом кардинальных перемен в политической жизни Запада. Но чего от него ожидать? В новой книге Леонида Млечина – описание жизни и политический портрет нового хозяина Белого дома на фоне всей истории американского президентства.У Трампа руки развязаны.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.
Воспоминания князя А. Солнцева-Засекина представляют собой уникальное свидетельство очевидца и одного из организаторов побега выдающегося русского военачальника генерала Л. Г. Корнилова из австрийского плена. Мемуары проливают свет на многие ранее неизвестные обстоятельства побега. Помимо рассказа непосредственно о подготовке и совершении Корниловым побега, автор приводит множество подробностей жизни русских военнопленных в австрийском плену во время Первой мировой войны.
Дмитрий Всеволодович Ненюков (1869–1929) – один из видных представителей российской военной элиты, участник Русско-японской войны, представитель военно-морского флота в Ставке в начале Первой мировой войны, затем командующий Дунайской флотилией и уже в годы Гражданской войны командующий Черноморским флотом.Воспоминания начинаются с описания первых дней войны и прибытия автора в Ставку Верховного главнокомандующего и заканчиваются его отставкой из Добровольческой армии и эмиграцией в 1920 году. Свидетельства человека, находившегося в гуще событий во время драматического исторического периода, – неоценимый исторический источник периода Первой мировой войны и революции.
Публикация мемуаров А. В. Черныша (1884–1967), представителя плеяды русских офицеров – участников Первой мировой войны, полковника Генерального штаба, начальника связи 17-го корпуса 5-й русской армии, осуществляется совместно с Государственным архивом РФ и приурочена к 100-летию начала Первой мировой войны.Первые три части воспоминаний охватывают период службы автора с 1914 по 1916 год и представляют уникальные свидетельства очевидца и участника боевых действий в районах реки Сан под Перемышлем, переправы через реку Буг, отхода русской армии к Владимиру-Волынскому.
Дневники П. Е. Мельгуновой-Степановой (1882–1974), супруги историка и издателя С. П. Мельгунова, охватывают период от 19 июля 1914 года до ее ареста в 1920 году и описывают положение в Москве и Петербурге времен революции, Мировой и Гражданской войн. Дневники представляют богатый источник сведений о повседневной жизни российских столиц того времени, как общественно-политической, так и частного круга семьи и знакомых Мельгуновых. Особый интерес представляют заметки о слухах и сплетнях, циркулировавших в обществе.