На Калиновом мосту над рекой Смородинкой - [41]

— На заживление ран. Подойдет?

— Вполне, — с затаенной надеждой кивнул шеф.

— Тогда идите домой и спокойно отдыхайте. А завтра утром приезжайте ко мне за лекарством. Я как раз успею к этому времени подготовить по нему необходимые документы. До полудня вы их изучите и представите на презентации.

— Если ваш препарат действительно так хорош, что понравится гендиректору, я буду вашим вечным должником, Василиса.

— Так уж вечным, — усмехнулась я. — Не торопитесь давать такие громкие обещания. Сначала представьте лекарство публике, а потом поговорим про долги.

… С работы в этот вечер мы оба уходили весьма озадаченные: Царев — вероятностью того, что на грядущем заседании опозорится не так уж и сильно, а я — мыслями о том, как буду документально оформлять свою задумку.

Дома я наскоро поужинала, быстро погладила Толика и приступила к изготовлению препарата.

Собственно, дел тут было всего на пару минут. Вынула из аптечки флакон с перекисью водорода, влила в него немного виты, перелила получившуюся волшебную жидкость в другой пузырек. Вот и все, лекарство готово.

Потом, правда, до двух часов ночи сочиняла формулы, с которыми якобы работала, а вместе с ними длинное описание испытаний моего чудо-препарата.

Царев приехал за «проектом» в девять часов утра. В дом я его приглашать не стала, вынесла папку с бумагами, флешку с готовой презентацией и флакон с измененной перекисью прямо в сад.

— Кодовое название препарата «Живая вода», — сказала я шефу, протягивая результаты своего ночного творчества. — Здесь все нужные документы и фотографии. Вам надо только показать их руководству.

— А как действует эта ваша вода? — поинтересовался Царев, рассматривая прозрачную жидкость на солнце.

— Сейчас покажу, — хитро улыбнулась я.

Взяла лежавшие неподалеку садовые ножницы — грязные, с налипшими на них кусочками листьев и земли — и одним движением распорола ими свою ладонь.

— Василиса! — едва не задохнулся от испуга и удивления Иван Александрович.

Игнорируя льющуюся кровь, я другой рукой забрала у него флакон, откупорила и капнула немного жидкости на свою рану. Та едва слышно зашипела и покрылась характерной белой пеной. Спустя секунду перестала течь кровь, края раны прямо на глазах порозовели, потом стали сходиться, и примерно через минуту от страшного пореза на моей ладони остался только красный рубец. Который, к слову, тоже быстро начал бледнеть.

— Ну как? — спросила я у ошеломленного мужчины.

— Вп-печатляет, — чуть заикаясь, признался он. — Спасибо, Василиса. Сегодня наше НИИ произведет фурор. Размер вашего гонорара обсудим после презентации.

* * *

— Слушай, а может зря ты ему лекарство наколдовала? Может, стоило просто погладить его по голове и сказать, что все образуется и будет хорошо?

Лицо сестры на экране переговорника выглядело обеспокоенным.

— Лена, я так не люблю, — ответила ей. — Знаешь, лично меня в трудной ситуации такие слова только бы разозлили. Зачем зря сотрясать воздух, если не можешь помочь? Ну или посоветовать что-нибудь дельное.

Сестра пожала плечами.

— К тому же, — продолжила я, — в тексте презентации четко говорится, что поточное производство «живой воды» невозможно из-за чрезмерной затратности, но зато на основе ее формулы можно изготовить массу других препаратов. И выгодно их продать. В чем проблема-то?

— Ты не боишься, что из-за этого чудо-лекарства тебя опознает Лаврович?

Я устало вздохнула.

— Не боюсь. Хотя бы потому что Влад меня уже опознал. Скажи, сестричка, ты правда думаешь, что мне, вошедшей в силу берендейке, есть чего бояться?

— Но ведь разговаривать с ним ты все-таки не стала.

— Я морально к этому не готова. Пять лет прошло, Лен. Я слишком привыкла к тому, что его рядом со мной больше нет, и совершенно не представляю о чем с ним можно говорить. Бросаться ему на шею я не хочу, а ругаться и обвинять за давностью лет уже бессмысленно. Разве что кольцо нужно снять, но время на это у меня еще будет. Так что, Лена, «живой водой» я к своей персоне привлеку внимание разве что господина Царева, а это, поверь, не так уж страшно.

Елена хитро улыбнулась.

— Вась, у тебя есть портрет этого Царева?

— Был где-то. А что?

— Покажи.

Я пожала плечами и потянулась за своим смартфоном. В прошлом году Петька сфотографировал торжественный момент вручения шефу первого сертификата на изготовление моей радикулитной мази, а потом скинул это фото мне.

Отыскав снимок, я сделала его магическую проекцию и приблизила к переговорному блюдцу.

— Ого! — восхищенно протянула сестра. — Вот это мужчина! Он женат?

— Нет.

— Знаешь, Васятка, присмотрелась бы ты к этому красавчику! У тебя в личной жизни уже давно застой, а тут такой шикарный мужик пропадает!

Насчет того, что мужик именно пропадает, я уверена не была — вряд ли Иванушка ведет целомудренную монашескую жизнь.

В отношении застоя в моей жизни Елена тоже не права. В смысле, нет личной жизни — нет застоя. Просто после того, как я убедилась, что Влад ко мне больше не придет, я с головой погрузилась в работу и больше из нее не выныривала. Мама однажды спросила, не приглянулся ли мне кто-нибудь из коллег или соседей. А я только пожала плечами, потому как ни на кого из них почти не обращала внимания и как мужчин не воспринимала.