На далеких рубежах - [152]

— Пять тысяч… десять тысяч… семнадцать… и еще… и еще… и еще… — отсчитывал летчик высоту по прибору.

И просто поразительно: ни звука, ни шума.

Но вот, уже когда самолет скрылся из виду, внезапно ударил гром, дружным эхом откликнулись горы и тайга. Только теперь долетел звук. Самолета давно уже не видно, а грохот гремит по-прежнему, воем отдается в горах.

— Вот это — машина!

— Вот она, авиационная мощь нашей страны! — то там, то тут раздавались взволнованные возгласы.

Далеко, вероятно, занесло Телюкова на развороте. Вернулся он минут через десять. Тем временем все толпились вокруг прибывших летчиков. В скафандрах и компенсационных костюмах, они и на летчиков не были похожи, скорее напоминали водолазов. Спустись такие «водолазы» на землю лет пять назад, люди несомненно приняли бы их за посланцев какого-нибудь иного мира.

Но это были наши, советские летчики, которых ученые, конструкторы, инженеры, рабочие подняли на недосягаемую высоту, на новую ступень боевой готовности.

— Как полагаете, Андрей Федорович, — Поддубный подмигнул замполиту, здороваясь с ним, — теперь нам «примадонна», надеюсь, не страшна?

— Да, теперь мы встретим ее, как надлежит порядочным кавалерам встречать высокопоставленных дам…

Пятерка новых самолетов выстроилась в ряд на краю летного поля. В сравнении с ними МиГи казались уже старыми тихоходами.

— Есть какие-нибудь сведения о Нине? А что слышно о школе космонавтов? Не вызывали? — спрашивал у Байрачного Телюков, снимая скафандр.

Тот отрицательно покачал головой.

— И о Нине пока не слыхать, и школа молчит.

Байрачный был невесел. Парня брала зависть. Еще бы! Его однокашник Скиба уже летает на новой машине, а он — на МиГе. Телюкову понравилась эта зависть, и он сказал одобряюще:

— Не вешай носа, Гриша! Полтора, от силы два месяца — и ты тоже будешь летать на этом самолете. Обещаю тебе это. Машина — чудо, проста и легка в управлении.

— Отец ко мне собирается в гости… А вы не знаете моего отца! Как услышал, что Скиба — а ведь он мой земляк — летает на новом самолете, а я — все еще на старом, бог знает что с ним сделается! Он такой… А кроме этого, все допытывается в письмах, кто она да что она — жена моя. Туркеней все называет… Слишком уж большое любопытство проявляет.

— Не унывайте, Гриша! — Телюков дружески похлопал товарища по плечу. — Не найдется человека, которому Биби могла бы не понравиться…

— Да, она у меня… Это верно… — обрадовался лейтенант и начал восхвалять жену, но, вспомнив, что это нескромно, замолчал.

Вскоре они уехали в городок. Порученные Телюковым дела по розыску Нины Байрачный вел солидно. На столе лежала объемистая пачка распечатанных конвертов. Каждый город, откуда приходили ответы, Григорий обводил на карте кружками, и кружки эти вытягивались все дальше и дальше вдоль железнодорожной магистрали.

— Весьма возможно, что Нина изменила фамилию, — предложил Телюков. — Боится тюрьмы.

Тут же на столе он обнаружил нераспечатанный конверт. Это было письмо от Вано Махарадзе, который уехал в академию «догрызать науку», как он писал. Вано тоже интересовался Ниной, спрашивал, удалось ли напасть на ее след.

— Плохи дела с Ниной, — грустно заметил Телюков. — А я, брат, купил «Волгу». Думал, буду в свободное время кататься с женой…

— «Волгу»? А где же она? — заинтересовался Байрачный, который тоже мечтал если не о «Волге», то о «Москвиче».

— Отправил по железной дороге. Скоро прибудет. Можно на рыбалку ездить на озеро. Говорят, там огромные сомы водятся. Вот такие! — Телюков развел руками. — И на аэродром, конечно, будем ездить. Машина, она ого как нужна летчику-перехватчику. Чуть что — и ты на аэродроме, у самолета…

«Волга» прибыла неделю спустя после того разговора. А еще неделю спустя из-за этой «частной собственности на колесах» Телюкова вызвали на заседание комсомольского комитета.

А случилось вот что.

Начальник клуба старшина Бабаян по совету Байрачного пригласил из местной филармонии концертную бригаду. Выехало восемь артистов. Как раз на две легковые машины. Подполковник Поддубный попросил Телюкова съездить на станцию в паре с Челматкиным.

— Можно, — согласился Телюков.

— Не забывайте только, что «Волга» — не самолет, а пассажиры — не дрова.

— Ясно.

В кабине рядом с Телюковым уселась молодая актриса, исполнительница, как потом выяснилось, жанровых песен Вероника Турчевская. Она, казалось, сошла с модного журнала и вот сидит живая, грациозная, избалованная славой и, чего греха таить, довольно-таки привлекательная.

Дорога долгая, молодые люди познакомились, и Вероника тут же в машине исполнила «очаровательному» владельцу «Волги» песенку про веселую девушку и стыдливого паренька. Песенка была чересчур, как говорил Телюков, разухабистая и исполнялась с явной целью подзадорить «летчика-провинциала».

Если не такой же песенкой, так соленым анекдотом ответил бы певице Телюков, не будь он стеснен: позади сидели пожилые люди — муж и жена. Откровенно говоря, Телюкова удивляло, как Вероника их не стыдится.

На привале Турчевская попросила летчика нарвать ей лесных цветов и, когда молодые люди остались вдвоем, спросила, не согласится ли он покатать ее после концерта? Съездить куда-нибудь в горы, например, за перевал.