«Мягкая сила» и публичная дипломатия - [56]

Несмотря на все усилия, сегодня японская «мягкая сила» сталкивается с целым рядом проблем, преград и препятствий.

Одним из главных ограничителей «мягкой силы» Страны восходящего солнца еще Дж. Най считал внутреннюю ориентацию ее культуры на сохранение и консервирование особенностей деловой этики и образа жизни. Именно такая внутренняя установка, по мнению американского политолога, мешает Японии претендовать на более широкое распространение ее влияния в мире. Особенно следует отметить проблему языкового барьера. Один из крупнейших специалистов в области японского языка, профессор Университета Кэйо Т. Судзуки считает, что «утверждение японского языка в качестве международного — один из путей превращения страны в действительно великую державу». Однако японский язык из-за сложности его изучения вряд ли сможет получить широкое распространение в мире в обозримом будущем.

Серьезным препятствием для реализации политики «мягкой силы» Японии является ее милитаристское прошлое, которое до сих пор вызывает «остаточную подозрительность», особенно в Китае и Корее. Япония в целом воспринимается сегодня как миролюбивая демократическая страна, однако, в отличие от США, она пока не стала транслятором универсальных ценностей и идеалов, примером для подражания в области демократии и прав человека. Причиной является как раз ее имперское прошлое, а также дискриминация меньшинств (рожденных в Японии корейцев и буракуминов). Аниме, манга и косплей, безусловно, пользуются популярностью в молодежной среде далеко за пределами Страны восходящего солнца, однако эти явления современной массовой культуры оказываются бессильны перед «войнами памяти» между Китаем и Японией. Так, увлечение аниме не остановит возмущения китайцев действиями японского премьер-министра, посещающего храм Ясукуни с целью почтить память двух с половиной миллионов японских военнослужащих, многие из которых ответственны за преступления против человечности, совершенные на оккупированных японцами в годы Второй мировой войны территориях Юго-Восточной Азии. Кроме того, несмотря на то что манга многих привлекает, она бывает и отталкивающей. В азиатских странах с их консерватизмом и религиозностью манга нередко воспринимается как безнравственный культурный продукт. В то же время стратегия «мягкой силы» Японии оказалась наиболее успешной именно в азиатском регионе. При весьма критическом отношении к японской внешней политике и ее прошлому жители азиатских стран продолжают активно покупать японские комиксы, компьютерные игры, телевизионные программы, альбомы поп-музыки, японскую анимацию.

Наконец, существенным ограничением для Японии сегодня является стремительно растущая конкуренция в сфере «мягкой силы» со стороны других азиатских государств, таких как Китай и Индия. Особую остроту этот вопрос приобрел после того, как Страна восходящего солнца перестала демонстрировать впечатляющие экономические успехи, а новые восходящие державы, напротив, показывают стремительный экономический рост. При этом вновь парадокс заключается в том, что Китай и Индия — именно те страны, в которых Япония в ближайшей перспективе планирует наращивать влияние своей «мягкой силы».

В заключение можно сделать два важных вывода.

Во-первых, в последние годы стратегия реализации японской «мягкой силы» претерпела существенные изменения. Сегодня Япония пытается покорить мир уже не привлекательностью своих древних традиций, а современными технологиями, будь то робототехника или мультипликация.

Во-вторых, главным бенефициаром «мягкой силы» Японии является именно национальный бизнес. Другими словами, проведение политики японской «мягкой силы» направлено на достижение геоэкономических целей.

Южная Корея

Дж. Най писал, что если география — это судьба, то Южной Корее достались плохие карты. Страна утренней свежести, как зачастую называют это государство в Северо-Восточной Азии, расположена между тремя крупными, обладающими большим военно-политическим силовым потенциалом державами (Россией, Китаем и Японией), исторически противостоявшими друг другу. В данных условиях Корее было затруднительно развивать «жесткую силу», достаточную для своей защиты. В начале XX века страна стала японской колонией. В 1945 году полуостров был разделен на две части — Корейскую Народно-Демократическую Республику (Северная Корея) и Республику Корея (Южная Корея). После окончания Корейской войны в 1953 году Республика Корея сосредоточилась на наращивании «жесткого» потенциала как для сдерживания своего северного соседа, так и для повышения собственной экономической мощи. И только после экономической модернизации и начала демократического транзита в конце 1980-х годов в Южной Корее начался рост «мягкой силы». К этому времени Республика Корея вошла в состав развитых государств и новых индустриальных стран. Успешный опыт модернизации и демократизации с тех пор стал одним из главных столпов «мягкой силы» этого «азиатского тигра».

В 1990-е годы Южная Корея начала позиционировать себя миру как открытое современное государство. В Сеуле всерьез задумались о преимуществах культурных технологий и публичной дипломатии в продвижении привлекательного образа страны на мировой арене. Уже 7-й президент Республики Корея Ким Ён Сам (1993—1998 годы) отмечал исключительную важность национальной культурной идентичности, ее популяризации за рубежом в условиях разрастающейся глобализации и международного экономического соперничества. Развивались программы корейской «мягкой силы» и при президенте Ли Мён Баке (2008—2013 годы). В годы имевшего скандальный характер президентства первой женщины на высшем посту Южной Кореи Пак Кын Хе (2013—2017 годы) в политическом дискурсе страны тем не менее появился термин «публичная дипломатия» и был запущен целый ряд проектов для ее эффективной реализации на международной арене.